Крушитель - Харитон Байконурович Мамбурин

— Привыкнешь, — невозмутимо ответил я, — Довольно быстро, думаю. Это очень полезная техника.

— Да я варюсь в собственной коже!

— Выживешь.

Действительно выжила, правда, заночевав под холодным душем, чему была вовсе не рада. Зато следующий день, проведенный у хореографа, прошел у Асуми быстро и продуктивно, а домой она вернулась, по-прежнему полная сил, которые пришлось расходовать тяжелой тренировкой. Зато спала Хиракава как убитая. Целых четыре часа. Потом ей пришлось вставать на пробежку и принимать долгий холодный душ.

Я был удовлетворен. Всё развивалось так, как должно было.

Отсутствие школьных занятий продолжало благотворно сказываться на нас с Маной. Полностью владея теперь своим временем, я успевал гораздо больше, чем раньше, а супруга, закончив свою подготовку к университету, могла теперь уделять время нашим делам и своим хобби. Последнее, в виде потенциальной будущей группы, выглядело как занятия с приходящим Хидэо, все больше привыкающем к обществу других людей, и с Хиракавой, которая проводила теперь в студии чуть ли не все время, пока была дома.

Идиллия продлилась около недели, за время которой мы пару раз удостоились чести встречать дома гостя, которому для посещения дома Кирью было достаточно перейти дорогу. Хиро Конго живо интересовался делами у Асуми с Маной, а заодно пытался разобраться, зачем вообще я вляпался во всю эту историю с «надевшими черное».

— Ты говоришь умные, но опасные вещи, внук, — хмурился он, — говоришь с экрана телевизора. Беспокойные вещи. Зачем? Боишься, что на твой век не хватит бойцов?

— Мне уже не нужны поединки, дед, — качнул я головой, тут же дополняя, пока глаза родственника расширяются в удивлении, — это секрет. Я занялся обелением бойцов потому, что сам принадлежу к «надевшим черное». Жить презираемым и выкинутым из общества не желаю, у меня совершенно другие планы.

— Для этих планов тебе надо… — серьезно кивнул бывший оябун, — Я понимаю. Но это рискованно, внук. Очень.

— Меньше, чем ты думаешь, оджи-сан. У меня есть покровители в этом деле. Серьезные.

— Хм… и кому такому серьезному нужно защищать драчунов и бродяг? — вслух задумался Конго, — Впрочем, не говори. Дам лишь один совет — не рассматривай Горо как союзника. Не надо.

— Я уже понял это, — с благодарностью кивнул я родственнику, — У нашего общего предка свой Путь. Он рассматривает остальных либо как помощников, либо как помехи.

— Именно так и есть, — горько вздохнул старый якудза, — Глупый заносчивый старик.

А затем он, этот человек, неожиданно распростерся передо мной в низком поклоне.

— Внук, — глухо произнес Конго в пол, — Я чувствую, что рано или поздно кто-то из вас бросит вызов другому. Я прошу тебя… если сила будет на твоей стороне, сохрани жизнь Горо Кирью. Сохрани жизнь моего отца, этого глупого заносчивого старика!

Картина происходящего тут же открылась мне с другой стороны. Не последние события, а всё в целом, то, что касалось Горо Кирью, причем с момента, когда мы с ним впервые увиделись. Формальные возмущения прадеда, переросшие в энтузиазм, но затем, крайне быстро, — в отторжение внука. Дистанция сменилась неодобрением и вызывающим поведением, а после того, как я в додзё победил Ганса Аффаузи, молчанием. И теперь вот это.

— Ты пришел не просто так, оджи-сан. Ты пришел меня предупредить.

— … да.

— Я сделаю всё, что в моих силах. А теперь встань, пожалуйста, и мы выпьем еще чаю.

Во взгляде распрямившегося бывшего оябуна было ни грана слабости или раскаяния. Сомнения тоже. Он вовсе не просил меня проявить милосердие к Горо Кирью, если тот придёт бросать мне вызов, он попросил меня сокрушить его. Сломать. Уничтожить как «надевшего черное», чтобы мы получили шанс хотя бы раз увидеть человека. Маленький, совсем ничтожный, но все-таки шанс.

— Видимо, мне придётся усилить тренировки.

— Усиль, — кивок старого бандита, прячущего взгляд в прозрачной глубине глиняного стакана с чаем, — У тебя не так много времени.

— Мне для этого понадобится кое-что особое, оджи-сан. Скажи, ты знаешь каких-нибудь кузнецов или мастеров по металлу? Не слишком умелых, этого не надо.

— Такого добра всегда полно, внук. Пойдем, тебя отвезут.

— Не Жирный?

— Он бы с радостью, но ему уже не положено.

На следующий день мой «заказ» был доставлен курьером на мопеде. Позвав Ману и Асуми в спортзал, я принялся раздавать им подарки.

— Это что, утяжелители? — Хиракава с недоумением крутила в руках две выгнутые пластины стали, соединенные ремешками, — … или броня?

— Это усилители удара, — объяснил я, распаковывая версию для жены, бывшую едва ли не в десять раз легче той, что достались хафу. Только усаженную длинными заостренными шипами в нужных местах. За такое можно получить срок, даже если просто найдут дома.

— Кира, я не буду этим драться, — мотнула головой Асуми, — Это не честно и не нужно. И опасно. Смертельно опасно.

— Вы не будете в этом драться. Вы будете тренировать меня.

— На-нииии⁈

Грубые поножи и наручи, сделанные из металла, я обработал Ки, пока ехал домой. Теперь, несмотря на свой неказистый вид, они представляли из себя вполне сбалансированную защиту и, одновременно, средство усиления удара. Удары «яркоглазой», и так способной без труда проломить кирпичную стену, в таких обновках становились воистину пушечными, ну а Мана, получив в руки (и ноги) удобный поражающий фактор, становилась для меня чрезвычайно опасным противником. Любого другого я бы смог нейтрализовать, но у моей жены не было слабых мест… буквально.

Только девушки начали обживаться с обновками, как я получил телефонный звонок. Это был Рио, и он просил меня срочно прибыть по одному адресу, где возникли серьезные проблемы.

Возникли у нас.

Точнее, у Мии Ханнодзи.

Руководствуясь горьким опытом прошлого, с лихвой имеющимся у рода Коджима, мы держали все яйца в одной корзине. Мия была совсем не против и дальше делить кров со своими подругами и их парнями, так что Рио устроил их в уютном трехэтажном доме в соседнем с Аракавой квартале. Почти элитный особняк, маскирующийся под многоквартирный дом, весьма похожий на тот, в котором жил Спящий Лис.

Сейчас этот дом был осажден людьми в костюмах, с шокерами и даже, пока скрытыми в кобурах,