Крушитель - Харитон Байконурович Мамбурин

с ударами-«выстрелами» по уязвимым точками, крайне эффективном и экономичном. Разница была в том, что Мана, при всех её достоинствах, была обычным человеком (почти), а Норио — прекрасно развитым бойцом, удары которого могли игнорировать куда лучшую защиту, чем могла пробить хрупкая японская школьница.

Правда, в спаррингах с Маной, я не использовал Ки…

Это был бой, напоминающий сверхбыстрые шахматы. Мы перемещались почти строго друг от друга и обратно, не пытаясь шагнуть в сторону, били в потенциально выгодных условиях и пропускали удары, которые считали неважными. Удар ногой? Роскошь и потеря мобильности, способные стать предвестниками критической неудачи. Руки? Другое дело.

Размен ударами, проверка живой «брони» мышц, болевого порога противника, скорости, реакции. Составление плана атаки, провокация противника…

Все это было ловушкой, в которую старательно загонял меня ветеран уличных схваток, ловушкой с самого первого удара. Кабакири Норио был одним из немногих бойцов, знавших о моем «внутреннем», защитном развитии. Всё, что он хотел от этого короткого жесткого боя — это времени на разогрев.

Затем он начал применять техники.

Слегка отскочив, Кабакири внезапно нанес размашистый, но простой и быстрый удар ногой, который я с некоторым недоумением заблокировал… но всё равно поймал под ребра два мощных удара от быстро пропавшей в воздухе тени той самой ноги. Воинственно и слегка по-детски шмыгнув носом, уличный боец применил тот же удар с другой ноги, но здесь о мою руку разбилась «тень» техники, а по бицепсу и бедру прошли полноценные удары.

Затем Норио отскочил довольно далеко, но на этот раз лишь затем, чтобы, покачав головой, произнести:

— Крепкий…

— Так вот почему вы носите черные джинсы, — распрямился я, — Какой вы, однако, нехороший.

Действительно, его теневые удары, сопровождаемые иллюзией бьющей конечности, были почти незаметны из-за черной ткани штанов.

— Мне просто нравится такой стиль! — обиделся Кабакири, ринувшись в бой.

…почти ринувшись. Мой прямой выпад ногой, сделанный заранее, заставил бойца затормозить, удивившись, а потом так и вообще полететь назад, удивившись еще сильнее. Вырвавшийся у меня из пятки яркий желтый мячик, сдетонировав о солнечное сплетение противника, отправил его в полет под ахи и охи аудитории. Совершенно безболезненно, но внезапно, да. Фирменная специальная атака Хиракавы.

Вот теперь гомон наблюдателей стал куда сильнее, послышались восторженные возгласы… а также предложения отойти подальше. Чтобы не задело.

— Ах, Кирью-сан, — с явно различимым ехидством в голосе проговорил Норио, отлипая от стены, остановившей его полет, — Вы такой талантливый… ворюга!

— Предлагаю перейти к части, где мы оба относимся друг к другу серьезно, — равнодушно отреагировал я.

— И то правда, — согласился со мной уличный боец, тут же повысив голос в обращении к зрителям, — Парни! Валите отсюда! Сейчас здесь будет опасно!

Его, что интересно, послушались моментально. Наблюдатели драпанули быстро и решительно, тут же скрывшись в темных переулках. Мы с Кабакири, обменявшись взглядами, почти одновременно встали в боевые стойки, а затем сорвались по направлению друг к другу…

(полтора часа спустя)

— Ты победил Кабакири⁈ Самого Кабакири⁈ — Хиракава была в шоке, прибежав из студии туда, где Мана накладывала холодные компрессы на чернеющую синеву моего тела, — КАК⁈

— На удивление просто, если ты о тактике, — ответил я, не открывая глаз и не прерывая целительной медитации, — Мы просто дрались почти в одном стиле, взвинчивая темп, а затем я подгадал момент, когда он слишком сосредоточится на своих техниках, ну и провел ему тройку ударов из бокса прямо в подбородок. Реализовать это было сложнее, понадобилось выло…

— Ты победил Кабакири!! Кабакири Норио!!! — завыла как Эна Хиракава, прижимая ладони к щекам, — Он считается одним из сильнейших в Токио!

— Он очень силен, — согласился я, чувствуя, как жена закрепляет на теле длинными бинтами пластиковые емкости со льдом, — Не такой сильный, как дед, но очень быстрый и техничный. И приемы у него были опасными…

Этими теневыми копиями своих ударов Кабакири мог драться против десятка людей…

— И чего я ору, как дура… — пробурчала Асуми, с неохотой опуская руки, — Эти два абрикоса совершенно непрошибаемые…

— А чему тут прошибаться? — непонимающе спросила Мана, — Бойцов мало, они прячутся… сильным вообще приходится идти на крайние меры. Акира и Кабакири-сан друг другу подходили, а значит, были почти равны. Чему удивляться?

— Да ничему! — саркастично хрюкнула «яркоглазая», — Это ведь всё равно, что, если бы ты, японская школьница, купила б, например, вот такой вот дом! Просто зашла такая — ой, нравится! И купила! Купи… ла. Вы… чего так на меня смотрите?

Когда по дому прекратило метаться эхо от вопля «Зато я в кругосветном путешествии была!», мы с женой переглянулись. Хорошо, когда в семье у всех одно чувство юмора. Теперь дело за температурным режимом. Из-за изменений в своей внутренней энергетике, Асуми носит одежды еще меньше, чем раньше, а заодно поставила в оккупированной ей студии три вентилятора. Несмотря на такое высокое количество охлаждающих устройств, Хидэо, добросовестно приходящий к нам репетировать, вечно вспотевший. Но не жалуется.

Стоический молодой человек. Возможно, именно такой и нужен Эне. Мана попросила меня сделать несколько фотографий на телефон во время репетиции, а затем отправила их моей младшей сестре, зачем предварительно реквизировав у меня телефон. Потом я обнаружил на аппарате около сотни неотвеченных вызовов от сестры и несколько десятков сообщений с угрозами. Мана ходила очень довольной, а на следующий день не менее довольным пришёл сам Мидзутани. Видимо, тоже получил какие-то фотографии.

Через три дня после моей схватки с Кабакири Норио, мы собрались в снятом офисе для определения дальнейшей генеральной стратегии кампании. Публика была разогрета, первый концерт Ханнодзи анонсирован, первичные результаты уже были. Массовые призывы к изгнанию «надевших черное» полностью сошли на нет, но оставался один главный вопрос…

— Этого мало, господа, — оживленно жестикулировал один из продюсеров, нанятых кистомеи, — Мы можем повернуть общественное мнение и поворачиваем, но еще неделя, и на тех же шоу начнут задавать вопросы, зачем вообще уделяется внимание каким-то уличным драчунам. Требования о расследовании инцидента с ядерной бомбой сыпятся на правительство огромными охапками, давление чрезвычайно высоко, социальный статус «надевших черное» пересматриваться не будет. Нам необходим вектор, движущая сила, аргумент пользы их существования. Без него даже сохранение статуса-кво будет недостижимым, политики обязательно качнут маятник обратно, это отыграет на всех, замешанных в нашей операции! На всех!

— Вы запрашиваете практически невозможное, — первой заговорила Харима,