Александр. Том 3 - Олеся Шеллина

И тут я почувствовал на себе пристальные взгляды. Чуть повернувшись, успел заметить, что на меня смотрят все: Раевский и Краснов с одной стороны, а мальчишки Киселёв и Чернышёв, с другой. Но парни быстро опомнились и отвели взгляды, занявшись своим чаем с бубликами. И что их, интересно, так поразило? Вроде бы я ни с одним из них дела в Англии не обсуждал. Но они не дураки, даже камер-пажи. И вряд ли могут на секунду представить, что у нас вообще ни одного человека в Лондоне нет, кто снабжал бы меня и Макарова информацией.

Так что того же Раевского надо уже привлекать к обсуждениям, чтобы конфуза в будущем избежать. Всё-таки они доказали уже свою преданность, да и как-то это нехорошо, когда никому не доверяешь. В груди сразу щемить начинает, а так и до раннего инфаркта недалеко. Его здесь, кстати, весьма образно «грудной жабой» называют. А Раевского надо привлекать первым, потому что у него есть совесть. И он сможет меня тормозить, если я совсем зарываться начну. С недоотравительницей Кочубея у него вполне получилось меня от убийства отговорить.

Тем временем молчание затягивалось, но неформальность обстановки буквально заставляла снова начать разговор. Даже удивительно, насколько быстро непогода может разрушить ту грань, что отделяет людей друг от друга. И ведь никого сильно не удивляет, что мы все сидим сейчас за одним столом.

— Ваше величество, — Луиза де Тарант решила нарушить молчание. — Я могу поинтересоваться, куда именно вы направлялись, когда вас застала непогода?

— По делам, — обтекаемо ответил я. — У меня была назначена встреча. Надеюсь, если я прибуду позже оговорённого времени, это не станет неприятным сюрпризом.

— Полагаю, что дама будет ждать вас столько сколько потребуется, — тонко улыбнувшись, ответила мне принцесса и милостиво кивнула Зимину, позволяя, наконец, налить себе чай. Видимо, холодный кофе вдохновлял её даже меньше, чем самовар.

— Дама? А почему вы решили, что я направился к даме? Да ещё прихватив с собой целую свиту? — я нахмурился, пытаясь понять логику де Тарант, позволившую ей прийти к такому выводу. — Разве не принято навещать даму, соблюдая таинственность и осторожность?

— Я не знаю, ваше величество, — принцесса явно растерялась и посмотрела на художницу. Виже-Лебрен сидела, нахмурившись, явно раздумывая над тем, что именно будет делать, например, Краснов, когда я с вероятной дамой уединюсь. — Возможно, у вас какие-то отдельные, весьма пикантные договорённости. — И она понимающе улыбнулась.

Краснов не выдержал и хохотнул, и тут же замаскировал смех приступом кашля. Я посмотрел на него сузившимися глазами.

— Что тебе показалось таким смешным, Саша? — спросил я ласково.

— Я представил себе достоинства этой, безусловно, прелестной шалуньи, — пробормотал Краснов, обводя взглядом толпу мужиков, представляющих мой отряд. Отдельно осматривались Киселёв с Чернышёвым, ещё не тянувших на почётное звание героев-любовников.

— Саша, ешь бублик, — посоветовал я ему и повернулся к де Тарант. — Я, разумеется, не к даме еду. Увы, это действительно дела. Иначе я не потащил бы с собой Краснова. Зачем мне подвергать даму искушению и своими руками представлять ей возможного соперника. А ведь ещё Бобров есть, — Юра при моих словах как раз глотнул чай, и, предсказуемо подавился. Он покраснел и бросил на меня возмущённый взгляд. Я же несколько раз стукнул его по спине, а женщины принялись с интересом его разглядывать.

— Вы так шутите, ваше величество, — принцесса натянуто улыбнулась.

— Да, шучу. И, нет, я не буду говорить Бланкеннагелю Егору Ивановичу, что его приняли за женщину, — ответив ей, я бросил взгляд в окно. Мне показалось, или слегка посветлело, и снег уже не валил сплошной стеной.

— О, простите, ваше величество, — и Луиза опустила глаза.

— Ничего, мадам, не сомневаюсь даже, ваша версия — это первое, что пришло в голову половине присутствующих здесь людей. — Я посмотрел на чай. Ещё, что ли, чашку выпить?

— А вторая половина? — лукаво улыбнулась Виже-Лебрен.

— А вторая половина гадает, к кому из вас я всё-таки приехал сюда на свидание, — когда я это сказал, закашлялись уже Киселёв с Чернышёвым. Не обращая на них внимание, я задал вопрос, интересовавший меня сейчас гораздо больше мальчишек. — А что ещё писала вам ваша матушка, мадам?

— О, она писала совершенно невозможную вещь, — тут же переключилась на сплетни принцесса. — По Парижу ходят упорные слухи, что Талейран, решил воспользоваться слабостью Наполеона к мадемуазель Жорж, и обвинил герцога Энгиенского в том, что тот несколько раз навещал Францию. И что несчастный Луи связан с роялистами, мечтающими возродить династию Бурбонов. — Последнюю фразу она произнесла, вполголоса и наклоняясь в мою сторону.

— Это нормальное желание одного из последних Бубронов возродить династию, — ответил я, мучительно вспоминая, что мне говорили про этого герцога. Получалось, что почти ничего не говорили. Этот принц Конде был, мягко говоря, инертным типом, и вряд ли мог претендовать на корону. — Он же сейчас проживает в…

— В Баденском герцогстве, — быстро ответила мне де Тарант.

— Как и ваш супруг, к слову, — я снова напомнил ей о том, что она замужем. — Похоже, у герцога Баденского много лишних денег, раз он столь знатным лицам выделил содержание и приличные дома для проживания. Сомневаюсь, что герцог Энгинский может обойтись без небольшого двора.

— Карл-Фридрих вполне может себе это позволить. После слияния Баден-Бадена и Баден-Дурлаха, у него появилось немало дополнительных ресурсов. — Ответила чопорно принцесса.

— И это очень интересно на самом деле, — я снова посмотрел в окно. — Карл-Фридрих не любит Наполеона, и герцогу Энгиенскому нечего опасаться. Но при чём здесь мадемуазель Жорж?

— Ах, Луи всегда был неравнодушен к прелестным актрисам… — И тут выглянувшее солнце заглянуло в зал, осветив наш стол. — О, неужели кончился этот ужасный снег? Ваше величество, мы можем ехать? Возможно, мы успеем попасть на станцию, где у нас уже заказаны комнаты для ночлега. — Луиза посмотрела на меня умоляюще.

— Конечно, мадам, не смею вас задерживать, — я встал, и мои офицеры последовали моему примеру.

Когда женщины ушли, поспешив продолжить путешествие, а суматоха в зале улеглась, ко мне подошёл Зимин.

— Выдвигаемся, ваше величество? — спросил он, посматривая в окно.

— Нет, ждём ещё двадцать минут. Такие просветления