Сирийский рубеж 2 - Михаил Дорин

Из транспортных самолётов на базе были только один Ил-76 и один Ан-26. И то, у последнего сняли двигатели.

В одно из арочных укрытий тягачом заталкивали одного за другим пару Су-25. Эти самолёты в Сирии должны были появиться гораздо позже.

— Штурмовики интересно, как сюда попали? — спросил у меня Иннокентий, когда мы заруливали на стоянку.

— По воздуху, Кеш. Наверняка их в районе Рош-Пинна задействовали, — предположил я.

— Саныч, мы вот опять прилетели сюда на Тифор. Обратно нас не направят? — с удивлением спросил Кеша.

— У нас ничему нельзя удивляться.

Рядом со стоянкой стоял УАЗ с двумя офицерами в сирийской форме. Пока я общался с техниками, один из них подошёл ко мне и поздоровался.

И я этого парня узнал. Это оказался тот самый старлей, который в Эс Сувейде ходил везде с военкором Алексеем Карелиным.

— Товарищ майор, старший лейтенант…

— Балдин. Помню тебя. Здоров! — протянул я ему руку.

— Здравия желаю! — вытянулся старший лейтенант, но я его остановил.

— Давай без комплексов вольных упражнений, Балдин. Весь во внимании, — сказал я, после того как пожал руку технику.

В прошлый раз этот старлей даже попытался меня построить, не зная моего звания. Сейчас как-то он слишком напряжён.

— Александр Александрович, мне поручено заместителем главного советника по политической работе собрать данные на проявивших себя военнослужащих.

— Это хорошая идея. Я тут при чём?

— Так… на вас данные нужны.

— Только на меня?

— Так точно, — неуверенно сказал Балдин.

— А что по другим техникам, инженерам, лётчикам ничего не нужно?

Балдин вытащил платок и вытер вспотевший лоб.

— Сказали, что только на вас. Мол… ну там ограниченное число нужно подать.

— Так дело не пойдёт. А ну пошли. Всё мне расскажешь, — ответил я и потянул за собой Балдина.

Пока мы шли к машине, он мне всё рассказал. В Москве дали указание прислать имена отличившихся, но не всех. Как так можно было, я не понял.

Не так уж нас здесь и много. С ребятами из авиационной промышленности дело обстоит посложнее — там за подачу представления отвечает Минавиапром. Но с военными ведь можно решить вопрос и через главного военного советника Яковлева, который напрямую замыкается на Министра Обороны.

Стоя рядом с УАЗом, я постарался объяснить парню, как лучше сделать. А точнее, как будет правильнее.

— Значит, смотри, пишем с тобой рапорт. Медали и ордена ставим по максимуму, чтобы если что просто понизили планку наград. Пишем представления, характеристики и что там нужно по партийной линии. Проверяем, и ты с этим идёшь к замполиту полковнику… — я специально остановился, чтобы Балдин ответил.

— Виктору Михайловичу Мельникову.

— Вот именно. А теперь бери листы, ручку и пошли к нам в «высотку», — сказал я и потянул за собой Балдина.

Расположившись и приведя себя в порядок, я посадил за стол старшего лейтенанта и ждал, пока он сочинит хоть одно представление. При этом техники и лётчики отдельного вертолётного отряда на Ми-8МПР-1 тоже принесли список своих ребят.

На высотке всё это время жил и наш Валера Зотов. Он не летал с нами во время операции, а работал направленцем по авиации на КП. Много интересных моментов поведал Валера, пока я ждал Балдина.

— Всё очень быстро развивалось. Как только десант взял аэродром, израильтяне сразу же обратились к американцам. Те подняли бучу и оборвали все телефоны. В Москве и Дамаске решили выждать паузу. Только когда стало понятно, что Голаны фактически освобождены, а Рош-Пинна контролируется, начались переговоры.

На кроватях в это время расположились также Занин, Лагойко и Кеша, наблюдавшие за современной версией картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

— Итак, что ты придумал для старшего инженера? — спросил я.

— Читаю, — ответил Балдин.

Но лучше бы он вообще ничего не писал. Сочинитель из этого старлея совсем никакой.

— «Выполнял поставленные задачи, обеспечивал выполнение задач по предназначению, руководил личным составом при выполнении задач, а также…» — читал Балдин, но я его прервал.

— «А также выполнил ещё кучу задач». У тебя любимое слово «задача»? — спросил я.

— Ну, я чтоб было понятно.

— Не-а, Балдин. Такое представление займёт почётное место не в Президиуме Верховного Совета, а в урне у замполита. Ну, или в другом месте. Зачёркивай и пиши. Слово в слово.

Тут моя фантазия и разыгралась по полной.

— «Своими действиями организовал постоянное обслуживание сложнейшей авиационной техники и своевременную подготовку к боевым вылетам. Несмотря на противодействие разведывательно-диверсионных групп противника…»

— Серьёзно? Настоящие диверсанты? — удивился Балдин.

Кеша и сам сначала не понял, а потом еле сдержал улыбку.

— Балдин, всё серьёзно. Пиши, как я говорю, и не сбивай. Итак… «обеспечил выполнение 10-ти»… нет, мало. «50-ти боевых вылетов. В ходе вылетов были выведены из строя и уничтожены…».

Вот в таком ключе мы и написали на каждого из ребят представление. На погибшего Горина, как объяснил Балдин, представление замполит писал сам.

— Его представят к ордену Ленина посмертно. Это решение главного советника.

Что тут сказать, достойнейшая награда.

— А что с Зелиным и Лагойко? — спросил я.

— Эм… я их не знаю.

— Так значит давай писать дальше. И будешь героев знать в лицо.

Естественно, что представление на Героя Союза в комнате здания высотного снаряжения мы не напишем. Но уже будет с чем идти к тому же Борисову или замполиту. В Иване Васильевиче у меня есть уверенность, что наши интересы он будет отстаивать.

До поздней ночи писал Балдин наши «подвиги». В результате у него на руках была большая пачка бумаг.

— Сан Саныч, а вы не зам по политической работе в Торске? — спросил у меня Балдин, разминая пальцы, которые устали от писанины.

— Нет. Ты же писал на меня представление и знаешь мою должность, — улыбнулся я.

— Да у меня уже в глазах двоится от «инженеров комплексов», «техников» и «штурманов», — ответил Балдин.

Занин предложил чуть-чуть «посидеть», чтобы ночью хорошо спалось.

— Нет, спасибо товарищи. Мне в Дамаск ещё нужно попасть… — отказывался Балдин от рюмки благородного напитка.

Но просто так старлею никто не дал уйти. Появились и ребята самолётчики, которые принесли свои списки.

— Вынужден согласиться, — сказал старлей и выпил стопку.

Так никуда Балдин и не поехал, зато представления были написаны на весь