Сквозь огненную стену - Саймон Пайнс

– Не очень.

– Тогда не выпендривайся и дай девочке о тебе позаботиться.

Лукас поспешил отвернуться, хоть в темноте и не было видно, как от смущения покраснели его уши. Недовольный, он закатал штанину и позволил Кэти осмотреть царапину, но стоило ей лишь капнуть на кожу странно пахнущей жидкостью, как тут же отскочил на несколько шагов и зашипел так, словно к ноге приложили раскаленное железо.

– Больно же! – взвыл парень и с остервенением начал дуть на рану.

– Ведешь себя как маленький ребенок, – спокойно ответила Кэти и продолжила пытку, несмотря на протест Лукаса. – Правильно Ло сказала, первое впечатление о тебе оказалось обманчиво.

Пристыженный, Лукас закусил губу и стерпел оставшиеся мучения, связанные с дезинфекцией раны и маскировкой ее пластырем. Девушки говорили не со зла, он знал это. Вот только его самолюбие было слегка задето. Так слегка, что хотелось дальше идти одному, но такой всплеск эмоций Лукас явно не мог себе позволить. Лучше помолчать и хоть отчасти восстановить свой авторитет в ясных голубых глазах Кэти.

– Вот и все, и только кричал громче. Ты молодец. Ну что, идем?

Мысль о дороге мгновенно отвлекла его от глупых обид: мечтами Лукас был уже далеко отсюда – в Норвуде вместе с Джастином. Подбадриваемый мыслями о скором воссоединении с самым дорогим ему человеком, Лукас вскочил на ноги и почти понесся в сторону шоссе, несмотря на просьбы Ло и Кэти подождать их. Для раненого, недавно жалевшего себя изо всех сил, он оказался чересчур проворным.

* * *

Конец света не стал причиной, по которой солнце оставило и без того лишенное надежды человечество: смолистые тучи пусть и плотно укрыли небо, все же позволили ярким лучам хоть немного рассеять мрак на земле. Наступил новый день, а новых сил так и не прибавилось.

Нужное шоссе отыскалось быстрее, чем предвидел Лукас, плохо ориентировавшийся в пространстве, однако продвигаться вдоль него получалось медленно: от усталости ноги то и дело цеплялись то друг за друга, то за корни деревьев. То тут, то там раздавались чьи-нибудь шипящие ругательства или болезненные вскрики, однако на сто миль вокруг больше не было слышно ни звука. Если их и преследовали люди из безопасной зоны, то скорее всего потеряли след беглецов и вряд ли собирались их искать.

– Либо мы остаемся здесь и отдыхаем, – спустя несколько часов пути Ло скинула с плеч рюкзак и шумно бросила его на землю, – либо остаюсь только я, потому что я сейчас свалюсь.

– Вы точно не можете идти дальше? – беспомощно спросил Лукас. Ему, как и всем, хотелось остановиться, но найти Джастина хотелось куда сильнее. – Хотя бы еще чуть-чуть?

– Лукас, ты сейчас не видишь себя со стороны, но поверь, тебе нужен отдых, – Кэти вновь включила режим заботливой медсестры и склонила голову к плечу, глядя на парня как на непослушного пациента.

– Но…

– Если хочешь быстрее дойти до своего Норвуда, придется отдыхать. Сам подумай, от тебя уставшего не будет ровно никакого толку, а своему другу, да и нам тоже, ты нужен живой и в здравом уме. Или я не права?

Возражений на тираду Кэти у Лукаса не нашлось, и он снова натянул маску поглубже на лицо, переживая, что его смущение будет слишком заметно. Стоило ему приземлиться рядом с Ло, которая не теряла времени и успела задремать за то время, что остальные препирались, как на него накатила усталость, мгновенно отключившая сознание и погрузившая в тяжелый, лишенный грез сон.

В отличие от них, Кэти не спалось. Устроившись под деревом так, чтобы ей открывался обзор на дорогу и часть леса, она прикрыла глаза, но позволить себе уснуть не смогла. Слишком страшно терять бдительность, когда они спали вот так, без всего, без забора и стен в мире, полном недоброжелательных людей и бог знает кого и чего еще. Она поспит позже. Может, поменяется с кем-нибудь. Но не сейчас.

Вот только тяжелый, бесконечный день давал о себе знать даже Кэти, которая провела последнюю ночь прежней жизни в уютной кровати. Многое начинало ускользать от ее внимания: шум машины где-то вдалеке, крыса, молнией пронесшаяся по черной траве, и даже потрескивание дерева где-то с левой стороны. Оно казалось успокаивающим и убаюкивающим, прямо как треск сухих поленьев в камине в доме родителей. Отец обычно разжигал его по вечерам, когда снаружи хлестал дождь, а они всей семьей оставались в тепле и безопасности. И не нужно было никуда бежать.

Кэти и не заметила, как ее план провалился. Она не смогла бороться со сном так долго, как рассчитывала, и веки ее плотно сомкнулись, лишая всех троих возможности избежать предполагаемой опасности. Только тихое сопение нарушало тишину вымершего леса под аккомпанемент размеренного потрескивания. Кто же знал, что именно оно таило в себе самую страшную опасность.

Может, Адский Огонь и потух, но оставил после себя массу неприятных сюрпризов. Он проник внутрь стволов, въелся в древесину и спиралью потек по кольцам, беспощадно уничтожая лес изнутри. Деревья медленно тлели, скрипя в ожидании собственного конца, и хватило бы и легкого толчка, чтобы стволы их не выдержали и с громким хрустом повалились на землю, словно неустойчивые кости домино.

Кэти снился дом, мама и щенок, которого ей подарили в детстве. Все было как обычно, пока небо за окном не затянуло красным, а собака (Кэти называла ее Чизкейк) не начала лаять и бросаться в сторону камина, словно в нем пряталось нечто страшное. Сил тонких ручонок не хватило, чтобы удержать щенка, и Чизкейк бросилась прямо в огонь, а сама Кэти закричала так сильно, что у нее заложило уши.

А затем последовала боль. Настоящая, не такая, какая бывает во сне. Кэти поняла, что не спит, когда ее лицо обожгло вновь вспыхнувшее пламя: дерево рядом не выдержало и, издав последний, самый отчаянный стон, надломилось под собственным весом и упало прямо на вытянутые ноги девушки.

Она чувствовала все в мельчайших деталях: как ствол ломает ей колени и заставляет их изогнуться в неестественном положении; как осколки кости и грубая кора разрывают плоть на куски; как огонь жадно лижет белоснежную кожу, уродуя ее до неузнаваемости. Воздуха в легких совсем не осталось для крика, а дыхательные пути заполнил дым и смешавшийся с ним страх. Хотелось сбежать от этого чувства точно так же, как всю свою жизнь Кэти бежала то от отношений, то от ответственности, то из пугающего лагеря