Оторва. Книга пятая - Ортензия

— Мамочкин, ты совсем идиот?

А потом обращаясь ко мне:

— Ева, это Людмила Викторовна, я надеюсь, ты меня не огреешь по голове?

И в комнату переступая через обломки стульев вошла лейтенант Звёздочкина. Я уронила своё оружие на пол и в порыве нежности шагнула вперёд, обнимая так вовремя появившуюся девушку.

— Ну всё, успокойся. — Люда пригладила мои волосы и оглянулась на Мамочкина. — И почему ты решил, что это Осоргина? Да ещё и в бегах?

Я тоже оглянулась. Старлей никак не мог попасть Макаровым в кобуру и выглядел совершенно растерянным. Да и Титов стоящий рядом смотрел на меня с изумлением. Кого-кого, но точно меня здесь встретить не ожидали. Да ещё останки четырёх стульев по всей комнате.

Старлей всё-таки справился с пистолетом, понадеялась, что и на предохранитель поставил, хотя характерного щелчка не услышала, и сказал:

— Ольга сказала. Мне ей что, не верить?

Взгляд Люды сделался недоверчивым.

— Ну не могла она тебе это сказать. Она ведь её не видела.

— Но сказала, — начал настаивать Мамочкин, — сказала, что на Роз 11, только Катька фарцовщица. Но типа сидеть ей ещё. Я и сделал вывод.

— Какой вывод? — не поняла Люда.

Но если говорить откровенно, я тоже не сообразила какой вывод можно сделать из слов некой Ольги.

— Что не понятного? — Мамочкин даже руками развёл. — Взяли её на разбойном, а в магазине она, — он кивнул в мою сторону, — как раз разбой и учинила, палец средний мужику сломала, а в вещах фарца, сама глянь. Я и сложил два плюс два. Значит, сбежала Катька.

Матерь Божья! Да ему с таким аналитическим умом в разведке работать. И что он делает в ментовке. И подумала об этом не я одна. И Титов и Звёздочкина ошалели от этих слов.

— Мамочкин, — с глубоким выдохом проговорила Люда, — в этот раз ты превзошёл сам себя. Ты хоть немножко представляешь, что едва не натворил? Ты же из участкового этих двух улиц никогда не выберешься. Тебя до сих пор не уволили только по одной причине — у тебя шестеро детей.

— Семеро, — перебил Людочку Мамочкин, — неделю назад сын родился.

— Уже родила? Поздравляю. Но, чёрт возьми, ты думать начнёшь? Где в твоём районе алиментара?

Вопрос повис в воздухе, и потому ответила я.

— Напротив кинотеатра.

— «Искра?» — Люда мазнула по мне взглядом, и я кивнула.

— Не поняла, — она снова обратилась к Мамочкину, — и кто её привёз к тебе? Саша, не молчи, чёрт возьми, отвечай.

Даже стало интересно, какие у них доверительные отношения. Старший лейтенант отчитывается перед лейтенантом, да ещё и женского пола.

Мамочкин засопел, как малыш в садике:

— Надоело мне здесь сидеть. Попросил Гришку Лаптева: если будет простое дело, доставить мне, чтобы выделиться. Заметят и вернут на нормальную работу.

— Но если ты решил что это Катя, почему нам не позвонил? — задала Люда правильный вопрос. Сама хотела спросить.

— Так малолетка ведь, — Мамочкин пожал плечами.

Почувствовала, что у меня голова качается из стороны в сторону. А что ещё сказать. Идиот. Полный идиот. Единственное что хорошо умеет: всунул, кончил. И это хорошо он на мне решил выделиться, а попалась бы обычная девчонка? Довёл бы до истерики, а может самоубийства. Полно примеров.

— И что ты на меня так смотришь? — Обратился он к Звёздочкиной и в голосе появились возмущённые нотки, — ты на её вещички глянь.

Решил реабилитироваться, перевести стрелки на меня. Умник. Я ещё в бобике отмазку нашла. Если проверять не будут, то прокатит на ура. А то, что у кого-нибудь из них появится желание уточнить, я сильно сомневалась. Главное говорить уверенно.

Люда тяжело вздохнула.

— Ну давай, показывай, что ты обнаружил.

— Это там, — обрадовано заявил Мамочкин и потопал в допросную.

Так как моё заточение закончилось, я подхватила босоножки и на цыпочках, стараясь не наступить на разбросанные части стульев вышла из комнаты и последовала за остальными.

С первого взгляда стало ясно, что мой рюкзак за последние полчаса сильно схуднул. Не только банок с кофе не хватало. Я едва не взревела, указывая на этот факт.

А он ещё и отбрыкиваться начал.

— Все, что было в рюкзаке — всё здесь. И уже за это привлечь можно. Взяли, можно сказать, на горячем.

Люда переглянулась с Титовым и оба уставились на меня. Это по вещам конкретно видно, что они из-за бугра? Так ведь носят подобное, сама видела и никто их не хватает.

— Ты это продавала? — наконец задала вопрос Люда.

— С чего бы это? — огрызнулась я, — это подарки от моего жениха, только здесь, дай Бог, чтобы половина была. А ещё четыре банки кофе, кофемолка и турка для заварки. И он это всё умыкнул.

— Вот, — радостно воскликнул Мамочкин, — их тут целая банда.

— Какое кофе, — переспросила Люда не обратив внимание на заявление недоумка.

— В зёрнах. И очень дорогое. Валера куда-то торопился и попросил перемолоть. Мы завтра на комсомольско-патриотический слёт едем. Сказал там несколько дней не будет электричества, вот и нужно намолотить. Не отдаст, я прямо сейчас Сазонову позвоню. Пусть едет, разбирается.

Люда ничего не ответила. Думала спросит: кто жених? Но по завистливому взгляду поняла — знает. И про слёт, вероятно, имела представление.

— Саша, ерунду не городи, — вздохнула она и, повернувшись к Мамочкину добавила, — это Бурундуковая Ева. Её отец, начальник РОВД, тот самый, который тебя не один раз отмазывал. А жених — Валера Сазонов.

Мамочкин плюхнулся на стул, и как только он под ним не разъехался.

— А ты, Ева, — Звёздочкина повернулась ко мне. Почему не назвала своё имя?

Как будто у меня кто-то спрашивал? Но вслух выдала избитую фразу:

— Страна должна знать своих героев в лицо.

— Ева, — Люда поморщилась, — перестань.

Я пожала плечами, уселась на диван, стала обуваться и негромко буркнула:

— Вещи пусть отдаст.

Мамочкин не стал дожидаться, когда я повторю и, подхватившись, вытащил из тумбочки, кое-как завёрнутые пакеты. И когда успел всё пересмотреть. Проверила по списку и упаковала в рюкзак. К тому времени он успел принести металлические банки. На трёх висела сургучная печать, а четвёртая ожидаемо была вскрыта. Снова едва не закипела, но глянув на Люду, сдержалась.

Титов до сих пор не проронивший ни слова, сказал:

— Товарищ старший лейтенант, вы мне заявления дайте.

Я даже глаза расширила. Странная иерархия. Проследила, как он сложил оба листка бумаги в папочку и аккуратно перевязал её. А думала, от них избавятся прямо здесь. Но решила поинтересоваться, когда мы покинем негостеприимную квартиру.