Моя Академия 5 - Евгений Син

вот, — продолжает Пилюлькин. — Сюда они добирались не больше часа. Это понятно по плотности стазиса, да и сами обмолвились. Они ехали через лес, никак не по прямой. Понимаешь?

— Хотите сказать, где-то рядом идёт бой? — догадываюсь.

— Я не просто хочу это сказать. Я уже это сказал, — устало качает головой целитель. — И если судить по клубку внутри тела их Бати, твари на них нападают нешуточные. Нам они точно не понравятся.

Пилюлькин наспех готовит несколько восстановительных эликсиров. Один дает мне.

— Меня беспокоят две вещи, — продолжает он. — Первая — недалеко от Академии появились опасные существа. Сутки перехода, всего лишь, а то и меньше. И ведь они могут создать нам серьезные проблемы. Это крайне тревожный звоночек для нашего замка. По идее, ближайший очаг должен быть километрах в семидесяти от нас. Два, а то и три дневных перехода. А здесь — твари прорыва практически уселись у нас на пороге. Очень неприятно.

Целитель не показывает никаких эмоций. Сухо излагает факты.

— Но вы не очень беспокоитесь? — замечаю с удивлением.

— Не очень. Пока Олегович правит балом — вообще не беспокоюсь, — усмехается Пилюлькин. — А с учетом твоего таланта, что-нибудь сообразим. Так что проблема временная. Я больше беспокоюсь о старших курсах. Они постоянно готовы сделать то, о чем мы даже не догадываемся. В лес опять же пойдут, на заработки. А рядом — вот это.

— А что второе? — задаю вопрос.

— Что, второе? — удивляется Пилюлькин, но потом вспоминает. — А! Второе. Я должен повиниться.

— В чём же? — не до конца понимаю.

Док устало опускается в кресло. Рукой показывает на кушетку.

— Ладно, раз уж начали, — вздыхает целитель. — О твоем таланте в Академии знали только мы. А я сейчас совершил непростительный просчет, пошёл на поводу профессионального интереса. Стало интересно, сможем ли мы вылечить такую штуку, пока она не стала единым целым с бойцом? Смогли. Честь нам и хвала.

— А что в этом плохого? — задаю вопрос.

— Плохого? — переспрашивает Пилюлькин. — Только то, что теперь твою особенность — уничтожать тварей прорыва, сохранить в тайне вряд ли получится. Даже если бойцы сами ничего не скажут, в госпитале два и два сложат. И тут вариантов немного: либо десант нагрянет в Академию прямо из целительского госпиталя, либо, если бойцы проболтаются, их начальство попытается заставить тебя работать на них. Естественно, задаром.

— Не думаю, что подобные корни слишком уж часто встречаются даже в зонах прорыва, — высказываю догадку. — Да и я — не армейский пока.

— Их это не особо волнует, — Пилюлькин поднимает на меня усталый взгляд. — Тут важен сам факт, что ты можешь уничтожать тварей прорыва.

— Это всё, конечно, здорово, но вы же сами нам рассказывали, что имперский маг может зачистить прорыв в одно лицо, — напоминаю. — Ну и чем я тогда лучше? Точно так же — никаких ингредиентов для продажи. Заработать не получится.

— Не бери в голову пока что, в любом случае такая работа только по согласованию со мной, это я тебе ситуацию обрисовываю. — Пилюлькин слегка веселеет. — Ты прав. Твой талант хоть и уникален, но пользоваться им они не захотят. А если отправят к нам двух-трёх бойцов с такими же повреждениями, мы справимся.

— Только работать бесплатно я не обязан, — размышляю. — Вы правильно успели заметить про мою заинтересованность.

— Ой, я тебя умоляю, — машет рукой Пилюлькин. — В крайнем случае, Олегович всё твоё обучение сделает бесплатным или еще чего придумает. Ты не переживай, такие вещи наш директор не забывает.

— Да ничего, я понимаю, — киваю целителю. — В любом случае мы сделали хорошее дело.

Пилюлькин недолго молчит, раздумывая о своем. Руки целителя постоянно заняты до бумагами, то склянками. Он переставляет бутыльки с места на место, но сконцентрироваться явно не может.

— Я им, конечно, сказал тебя не беспокоить, — говорит Пилюлькин. — Но угадай с двух раз — сообщат они в отряд об успехе, или нет? Бойцы не знают, как справляться с этой дрянью. Без тебя их Батя был бы обречен. И таких долбоящеров там целый батальон. И для нас это может обернуться…

— Бессонной ночью, — договариваю.

— Если бы одной, — грустно усмехается Пилюлькин. — Язык за зубами держать они точно не будут. Так что готовься. Через час-два здесь будут новые товарищи с таким же диагнозом. И я надеюсь, что у них хватит ума не привлекать студента к зачистке очагов.

Понимаю, что речь идет исключительно обо мне. Всё, что говорит целитель вполне логично и похоже на правду. Бойцы, считай, нашли таблетку от все болезней. Не воспользоваться — глупо.

— У них есть возможность на нас надавить, — вторит моим размышлениям целитель. — Вариантов отказаться у нас нет. Мы обязаны им помогать.

Пилюлькин имеет в виду договор с Академией.

— Я не обязан, — пожимаю плечами.

— Да, ты не обязан. Это правда, — соглашается целитель. — Но ведь будешь?

— Обещаю подумать на свежую голову. — Чувствую, как накатывает усталость. — Главное, не в ущерб сну или другим занятиям.

— Стазис может держать бойцов в замороженном состоянии достаточно долго, — прикидывает Пилюлькин. — Сможешь работать с пострадавшими, когда будет возможность. Можем провести эту идею через директора.

Предложение неплохое. По крайней мере, лучше, чем выходы с внезапными нападениями. Тут примерно знаешь, чего и откуда ждать. В тандеме с целителем получается неплохая тренировка и практика. При это времени занимает всего ничего. Плюсов достаточно. Пока обдумываю, как раз будет время поторговаться. Правда, если так посмотреть, мы прямо сейчас делим шкуру неубитого медведя. К тому же без самого медведя.

— То, что вы делали сегодня, было невероятно красиво, — перевожу тему, чтобы хоть немного разбавить разговор.

— Согласен, — довольно говорит целитель. — Иногда ради таких моментов стоит продолжать практику. Ладно, Орлов, иди. Я с тобой полностью согласен. Эта работа должна быть оплачена. Уверен, что директор сумеет предложить то, что тебя полностью устроит.

Усталость то накатывает, то отступает. Достаточно бодро встаю с кушетки.

— Это до тебя ещё откат от ускорителя не доехал, — замечает Пилюлькин. — Я же говорил: принимать не чаще, чем раз в неделю. Скоро поймешь, почему.

— А вы? — уточняю.

— А я взрослый, — грустно улыбается Пилюлькин. — Мне никакой откат уже не навредит. Ладно, иди, если совсем будет невмоготу, решим.

Усталость продолжает накатывать волнами.

Вот вроде в один момент я чувствую себя совершенно замечательно и в некоторой степени бодро. Даже строю планы на расширение своей каморки… А вот я медленно поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Странно. Какие-то неприятные ощущения. Напрямую провалом памяти это не назовешь. Всё ещё могу отследить и вспомнить, что делал до этого. Просто приходится анализировать медленно и