Моя Академия 5 - Евгений Син

реакциям видит, что прав. — Интересно. У первокурсников после раскачки нервных реакций такая вещь плохо получается. Тело ещё долго идёт за разумом. И эликсир тут не особо помогает, только практика. А ты почти успевал за мной. Молодец.

Усмехаюсь про себя. Всё-таки ускорение тела ускоряет разум, как я и думал. Похоже, у меня прекрасно накладывается одно на другое.

— Ладно. В общем, Орлов, алгоритм предоставлю, впишу тебя, куда надо. — Целитель поднимается из-за стола. — А ты сиди, сиди, — говорит мне. — Пойду, дел скопилось невпроворот. Да и, кажется, к тебе уже пришли, — показывает на мою группу в дверях.

Олеся первой подходит к раздаче и в замешательстве оглядывается на меня. Машу ей рукой.

— Все, студент. Бывай, — прощается Пилюлькин и выходит из столовой.

— Чего наш целитель от тебя хотел? — с интересом спрашивает Олеся и присаживается напротив.

В принципе, её стихия близка к целительству, поэтому Олесе важно знать подробности.

— Да, у нас тут небольшой проект образовался, — говорю как можно беспечнее, чтобы не обидеть девушку.

Взять её с собой не получится. Давать обещания или раскрывать суть не тороплюсь.

— А там случайно нет свободного места? — с надеждой спрашивает Олеся.

— К сожалению, — пожимаю плечами. — Целителю просто требуется мой специфический талант. Всё вертится вокруг него.

— Ну да, — кивает девчонка. — Помню, он тебя хотел исследовать. Видимо, начал.

— Да-да, — подхватываю мысль. — Так и есть.

Одногруппники подходят к столу и задают тот же самый вопрос. Особенно моими делами с Пилюлькиным интересуется Аглая — тоже понятно почему. Менталистка ищет любые способы, чтобы выйти за рамки своего таланта. Девушке не нравятся ее ограниченные возможности.

Рассказываю ей то же самое, что и Олесе, только покороче. Остальным ребятам слушать про целительство не очень интересно, поэтому тема быстро сходит на нет.

— Сегодня опять физрук, — вздыхает Аглая.

— Хорошо хоть через день, — замечает Макс.

— Да, — вяло поддерживает девчонка, — только я всё равно устала. Не может он провести нормальный урок, без дурацких сюрпризов.

— Ребят, согласитесь, что на каждом занятии физрук собирает вместе то, что мы успели изучить до этого, — замечаю. — Единственное, чего мы пока не делали — не создавали зелья и артефакты в полевых условиях. Подозреваю, скоро нас и это ждет.

— Есть такое, — соглашается Марк. — Полезно.

Слышу, пищит информер. На удивление мой. Возможно, пришел тот ответ, которого я жду. Открываю личную зону. Так и есть — письмо от юриста.

— Что-то случилось? — спрашивает Олеся, вглядываясь в моё лицо.

— Пока не знаю, — честно отвечаю ей.

Перечитываю ответ юриста.

«К сожалению, мне нечем тебя порадовать. Я не смог дозвониться — видимо, Академия всё-таки обрубила информационный поток. Надеюсь, письмо дойдёт. Судя по тому, что ты мне написал, письма у вас разрешены. Так вот, группа твоего отца на связь пока не выходила. Его рейд пока что укладывается в граничные временные рамки. Но твоё беспокойство понятно. Не буду врать, оговоренное время почти на исходе. Если вдруг что-то узнаю раньше, сообщу».

За сухими строчками письма чувствуется определённое беспокойство мужика. Вроде бы он не имеет отношения к моей семье, но заметно, с каким трудом он приносит плохие новости. Беспокойство, конечно, не сильно искреннее — всё же я не единственный его клиент. В то же время чувствуется, что юрист пишет не в качестве отписки, а на самом деле проверяет информацию и выясняет, что происходит.

Видимо, именно эти эмоции Олеся считывает на моем лице. Письмо, сочетаясь со вчерашним пронзительным криком, создает неприглядную картину и не сулит ничего хорошего. К своим не'галлюцинациям' отношусь весьма серьезно. Вроде отступившая тревога снова стучится в мозг.

Студенты заканчивают завтрак, и мы организованно идём на первое занятие. К физруку никто не опаздывает, да и мы приходим чуть пораньше, только вот опять упираемся в запертую дверь.

— Так себе начало, — говорит Макс.

— Мне тоже не нравится, — соглашаюсь.

— Ну что, я смотрю, все в сборе, — раздаётся голос сзади. — Так, кроме Игоря все здесь, — физрук успевает нас посчитать. — Отлично, тогда идём.

— Куда? — спрашивает Кормак.

— Туда, куда я сказал, — отмахитвается препод. — Странный вопрос.

Больше никто вопросов не задаёт. Хорошо, хоть на этот физрук не реагирует как обычно. Следуем за преподом молча. Радуюсь, что минуем выход из Академии и, вроде как, идём в большой зал для приёмов. Я там был всего один раз. Запомнил как большое светлое пятно. Вроде бы девчонки говорили, что мы будем обучаться танцам. Шутили или нет — сейчас посмотрим.

Физрук толкает створки дверей, запуская наш поток. Зал на самом деле огромный, и сейчас его сильно доработали. Действительно напоминает танцевальный. Все стены полностью зеркальные. По разным сторонам зала появляются шесть дверей. Высокие потолки и яркий свет добавляют некой торжественной и праздничности. Удивительно, но здесь я себя чувствую вполне комфортно.

— Итак, — голос физрука слышно в каждом уголке. Акустика здесь отличная.

Студенты неосознанно строятся посреди зала в две шеренги.

— В общем, что я хотел сказать, — продолжает препод. — Если к вам в Академии или за её стенами кто-то подходит с просьбой или интересным предложением, подумайте трижды.

Интересный заход. Все переглядываемся между собой.

— Один ваш товарищ не подумал и добровольно поработал с менталистом, — рассказывает физрук. — Сразу скажу, без его согласия подобную работу провести было нельзя. Он прекрасно знал, на что шел. Что получил в конечном итоге? После неудачного завершения эксперимента, парень хоть и пришел в себя, но с трудом. Многие простейшие действия теперь вызывают у него серьёзные проблемы. Под простейшими я имею в виду — с какого конца держать ложку, как сидеть на стуле, и тому подобное.

По залу шепотом разносится имя Игоря. Акустика высвечивает голоса ребят.

— Да, вы правы. Методом исключения несложно понять, что я говорю об Игоре, — физрук кивает ребятам из неполной группы. — Мои хитровыдуманные, прежде чем подписываться на чужие эксперименты, сначала выясните, чем они вам грозят. Игорёк наш остался вменяемым, но память ему подстерли. Не факт, что он вспомнит, как расстегивать ширинку.

Студенты прикрывают рот рукой и смеются.

— А ничего смешного здесь нет, — препод прерывает всеобщее веселье. — Представьте на секундочку, что вы разучились и писать, и ковыряться в носу. Что, уже не так весело?

Все как один поднимают скорбные лица.

— Я не призываю жалеть вашего товарища, — продолжает физрук. — Он сделал осознанный выбор. Это его неудачный эксперимент. Ответственность и вина — тоже на нём. Подробности рассказывать не буду, но поверьте на слово: всё, что с ним происходит, Игорь заслужил.

Про ловушки в Академии и причастность парня физрук не говорит, и правильно делает. Когда парень