Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев

и протянул её связисту, как только тот открыл глаза. Сергей молча взял, но даже не смог открутить крышку. Руки парня были мокрыми от пота и сильно тряслись, лоб был покрыт испариной.

Тогда Кравцов открыл бутылку сам и поднёс её товарищу. Тот с жадностью сделал несколько глотков и благодарно кивнул. Говорить было явно тяжело, но Сергей всё же спросил:

– Ну что там с ногой? Сможешь описать?

– Всё то же самое, только ещё хуже, – тихо ответил Данила. Он решил ничего не скрывать от связиста. – Серый, тебе срочно надо начать пить антибиотики.

– Я смотрел, что там есть. Пока вас с Леной не было, мы с Денисом нашли пенициллин. Это всё, конечно, хорошо, но не имеет никакого смысла. Ты же сам понимаешь.

Данила понимал, что никакие антибиотики не помогут, пока нога продолжала оставаться в металле. Её надо было как можно скорее извлекать, а для этого оставался только один способ.

– Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо хуже. Боль сильная, нога выше палубы вся ломит, а в том месте, где срастается, при малейшем движении просто адски болит. Даже слёзы наворачиваются.

– Извини, что ничем помочь не могу.

Сергей улыбнулся и даже от этой простой мимики вроде как испытывал неудобства.

– Можешь, Данила. Я должен тебя об этом попросить.

Кравцов подозревал, о чём именно Сергей хочет его попросить, и ждал, пока тот сам об этом скажет. Он потрогал лоб связиста – Сергей весь горел.

– У нас нет выбора, её нужно отрезать.

От одних только слов к горлу старшего сержанта поднялся ком, не говоря уже о том, чтобы это сделать. Он смотрел связисту в лицо, гадая, как он себе это вообще представляет.

– Ты умрёшь, если мы это сделаем. У нас нет нужных инструментов. Я…

– Не умру, если ты сделаешь всё так, как я скажу. – Серьёзность его тона поразила Кравцова.

– Откуда ты можешь знать, как это делается?

Сергей улыбнулся печальной улыбкой.

– Ты не поверишь.

– А ты попробуй.

– Я когда-то на хирурга учился, но с пятого курса меня отчисли за плохое поведение. Так что кое-что я ещё помню.

– Кое-что не считается. Такие операции проходят в стерильном помещении, опытные хирурги с кучей ассистентов, ты не понимаешь. – Данила остановился и, немного подумав, продолжил: – Ладно, хрен с ним. В боевых условиях и не такое бывает, чёрт с ней – со стерильностью. Но это, в конце концов, операция, а я, знаешь ли, без проблем наложу жгут куда угодно, укол сделаю, обезболю, шину могу хоть на задницу наложить, этому-то нас учили. Но резать тебя? Я же не военный врач…

– Нет, – прервал его связист. – это ты не понимаешь. Так у меня будет хотя бы шанс на выживание. Сам видишь, что бы это ни было, оно распространяется снизу вверх, а моё общее состояние слишком быстро ухудшается. Кому, как не мне, об этом говорить. Я расскажу тебе всё, что помню из курса обучения. Потом обколюсь промедолом, который ты мне дашь из ваших аптечек, и… Как говорится, будем рубить концы.

– Ты грёбаный псих.

– Ничего другого не остаётся.

– У нас нет промедола.

– Как?

– Вот так!

– Вы же, не в рот чих пых, морпехи?

– И что?

– Ты серьёзно?

– Да.

– Блин, плохо… Значит, придётся без него.

– Ты ТОЧНО грёбаный псих.

– Ничего другого ТОЧНО не остаётся.

Данила рассмеялся, а Сергей выказал что-то вроде улыбки. Поводом для веселья послужил их же собственный диалог. Когда парни успокоились, Даня продолжил:

– Это всё хорошо, но у меня есть предложение получше.

– Я весь внимание.

– Пусть это сделает моторист. Я думаю, он с этим лучше меня справится.

Виктор не замедлил с ответом, как будто знал, что скажет Даня:

– То есть наложить жгут, напоить меня и себя водкой, прокипятить инструмент и отпилить ногу ты не можешь. А переложить ответственность на ограниченно вменяемого чувака с топором, грязного, как самый конченый бомж, запросто?

Связист так злобно посмотрел на Кравцова, что Данила даже смутился и не знал, что сказать.

– Даже не думай об этом! – сказал Сергей так дерзко, как не позволял себе до этого. – Неужели ты думаешь, что я доверю свою жизнь этому… Да у меня даже слов нет, как его назвать.

– Да ладно, ладно… Чего ты завёлся, я это так, пошутил просто. Может, они? – Данила показал на Дениса с Володей.

– Хреновые у тебя шутки, я давно хотел тебе в этом признаться. Как ты там говоришь? ГОВНОШУТКИ!

Данила вновь рассмеялся. Благодаря последней фразе обстановка немного разрядилась. Он и правда понимал абсурдность идеи с Виктором, но не прочь был бы переложить предстоящую процедуру на чересчур умного Володю. Хотя… Кого он обманывал? Он с самого начала знал, что всё это ляжет на его плечи.

Их разговор прервал тихий шоркающий звук, доносящийся откуда-то спереди. Данила тихо поднял с палубы свой автомат и посветил фонарём в ту сторону, откуда слышались звуки. В темноте показались смутные очертания длинного плаща и остроносых туфель. Виктор. Он свернул в сторону столовой, даже не глянув на них. Раздался скрип металла, и парни поняли, что моторист вышел на ют. Фонарём он не пользовался, однако движения его были на удивление очень уверенные.

Парни переглянулись.

– И ты хотел, чтобы я ему доверил свою ногу?

– Да, тот ещё тип, меня он очень беспокоит.

– Если честно, лучше бы от него избавиться, – слишком буднично сказал Сергей.

– Тебе никто не говорил, что ты слишком много разговариваешь загадками? Что ты имеешь в виду?

– Только то, что не доверяю ему. Совсем. По-моему, у него «крыша поехала».

– По-моему, давно. Я думаю, он нам не угроза, если будем держать его на расстоянии. – При этих словах Кравцов демонстративно поднял вверх свой автомат.

– Хорошо бы, хорошо бы… – задумчиво подтвердил Сергей.

Они долго сидели молча, дожидаясь, пока моторист пройдёт обратно. Потеряв надежду на это, Данила посоветовал Сергею заснуть, чтобы не тратить силы, и обещал обдумать его просьбу. Сергей без возражений закрыл глаза и уснул. Даня сидел и размышлял о предстоящем дне. Ему он виделся очень жутким. Кравцов боялся, что для Сергея этот день окажется последним. Но больше его пугало, что ответственность за смерть будет на нём. Как бы ни обернулось дело, его в любом случае осудят. Но если он не согласится, то Даню осудит сам Сергей и будет об этом говорить до тех пор, пока силы его не покинут. А когда покинут, Даня опять будет себя винить, что, имея возможность, не помог. Такой вот порочный круг.

Услышав скрип,