Катали мы ваше солнце - Евгений Юрьевич Лукин

Персоналии переглянулись, лица их просветлели. Однако Василий хотел удостовериться во всём до конца:

– А чего ж она тогда в образе покойницы разгуливает?

– Да какое наше дело, в каком она образе разгуливает? И потом, прости, Василий, но на бирже принято показывать лучшую свою работу. Лучшую! Причём никого не интересует, жив этот человек или умер… Уж кто-кто, а ты-то, кажется, знать должен!

– И как же ты всё это выяснил? – подозрительно спросил дядя Семён.

– По своим каналам!

– Ах по своим…

– Это во-первых, – сухим скрипучим голосом продолжал распорядитель, давая понять, что смута кончена и впредь он ничего подобного допускать не намерен. – А во-вторых, позвольте вас поздравить. Нашего полку прибыло – вернее, скоро прибудет. Считайте, что отныне труппа состоит из пяти персоналий. Пятая – Тамара Истрина.

Егорка тихо отошёл в сторонку. Теперь ему было просто жалко рыженькую бледную Ирину. Потом он вспомнил, что в жизни она приходилась мачехой тому, кого он отражает, – и стало ещё жальче. Остальные восприняли известие скорее с недоумением.

– Позволь, ты что, уже нанял кого-то?

– Да. И очень удачно.

– Не поторопился? А вдруг Тамара эта вообще сюда не заглянет? Возьмёт да и пошлёт Васятку нашего куда подальше…

Распорядитель выдержал паузу. Авторитет его восстанавливался на глазах.

– По дороге в ресторан они заехали за Истриной, – пояснил он свысока. – Ночевать Василий будет сегодня у неё – зеркало семь эр-ка пятьсот шестьдесят один восемьсот тридцать один… Исполнителя на роль Полупалова там уже подобрали. А завтра они вдвоём с Тамарой намерены заявиться к нам. Так что готовьтесь, Василий. Бенефис грядёт.

Дядя Семён хмурился и в сомнении жевал губами.

– Может быть, стоило сначала ту её персоналию на гастроли вызвать? – спросил он. – Всё-таки опыт, она ведь её уже довольно долго отражает. А так ввод с колёс получается…

– Ладно, не буду вас дразнить, – сжалился распорядитель. Судя по голосу, очень был доволен собой. – Раскрою свой маленький секрет… Отсутствуя, как тут изволили выразиться, по своим шкурным делам, заглянул я в зеркало семь эр-ка… ну и так далее… Посмотрел эту самую Тамару Истрину, а потом уже подался на биржу. Вдруг гляжу: ба! Что такое? Она!.. Подруливаю, представляюсь. «Простите, – говорю, – девочка, последнюю вашу работу не Тамарой ли Истриной звали?» Она глазёнками – луп-луп! «Ой! – говорит. – А откуда вы знаете? Я её пару месяцев назад в фирме одной отражала, только она уже оттуда уволилась…» А?! Ничего себе находка? Так что обойдёмся без гастролёров, Семён!

Ветеран зазеркалья слушал и лишь головой качал.

– Чудеса… – вымолвил он наконец. – И где ж она теперь?

– Обещала: с халтуркой одной разделается – прибудет…

Отражение № 12

Трудно сказать, что представляла собой настоящая Тамара Истрина, но её отражение Егору не понравилось решительно. Внешность Василий описал довольно точно: дама рослая, в теле, взбитые волосы цвета пакли. Всё прочее явилось полной неожиданностью: вульгарная, хриплоголосая, бесцеремонная… Даже к оригиналу своему, судя по первой фразе, персоналия Тамары Истриной ни малейшего почтения не питала.

– Ну и вкусы у неё! – оглядев с головы до ног Василия Полупалова, язвительно выговорила она ярко накрашенными губами.

Затем, подбоченившись, окинула оком окрестности.

– Ну и что это за свалка вокруг павильона? – отрывисто спросила она.

Далее влетело обслуге. Нервная привередливая Тамара заставила незримых тружеников убрать всю распадающуюся неодушевлёнку до последнего окурочка, а потом ещё потребовала вынести из коробки во внешнее зазеркалье стол и стулья.

– Ничего! По новой отразите! А этой рухляди… – брезгливый взгляд в сторону истаявших табуреток и кухонного столика, – …чтобы я здесь больше не видела!

В общем-то, ничего плохого в распоряжениях Тамары Истриной не было. Добавь она во всё это каплю юмора или добродушия – и бесцеремонность её показалась бы очаровательной… Не желала добавить. Или просто не могла. За неимением.

Полупрозрачная колода карт повергла её в остолбенение.

– Ну вы совсем уже вообще! Лень у соседей карты попросить?

И решительной мужской походкой – вся в коже, норка нараспашку – двинулась к ближайшему павильону.

– И как вам наше новое приобретение?.. – искательно проскулил над самым ухом дяди Семёна незримый распорядитель. – Колоритна, правда?..

Кажется, он уже и сам раскаивался в содеянном.

– Колоритна… – с непонятной интонацией отозвался ветеран, задумчиво глядя, как катаются под воронёной глянцевой кожей плаща подобно двум ядрам тяжёлые ягодицы. – Ох, колоритна…

– Да?.. – жалобно, с надеждой переспросил распорядитель. – Ну я тогда в павильон… Сцену готовить…

Некоторое время все молча смотрели вслед Тамаре.

– Васенька, – негромко позвал Арчеда, поправляя очки. – Ты в прошлый раз говорил: культура чувствуется… Или мне послышалось?

Но Василий Полупалов и сам был озадачен не меньше других.

– В том её отражении – чувствовалась… – недоумённо молвил он. – А в этом почему-то – нет…

– А кто она вообще по жизни? Кем работает?

– Тебе ж сказали: уволилась из какой-то фирмы. Два месяца назад… Где работает сейчас – не знаю…

– Я бы тоже уволился, – подал голос угрюмый Егор. – Разок бы в зеркало взглянул – и уволился…

– Ох, помяните моё слово, господа… – болезненно закряхтел Леонид Витальевич. – Отпугнёт она Тамару и от нашего стёклышка. Карикатура ведь…

– Да если бы карикатура! – мрачно заговорил опытный дядя Семён. – Ты посмотри, с какой она тщательностью все её недостатки выпячивает! Не-ет, это не карикатура, Лёня, – это работа. Причём не самая плохая… Только что ж она её так не любит, Тамару-то свою?.. Ох, бабы-бабы… Загадкой были, загадкой остались…

– Слушайте, а может, всё просто? – встрепенулся Арчеда. – Она же её до сих пор только на службе отражала! Знаете, как бывает? Дома – лапушка, а на службе – сволочь сволочью…

– Мм… дай бог если так… – промычал дядя Семён. – Может, ты и прав. Присмотрится, обтешется…

Персоналия Тамары Истриной шла уже с добычей обратно. Приблизившись, одарила развратной улыбкой – и сразу стало заметно, что один из передних зубов у неё кривоват, а другой нуждается в починке. Бросила на стол потрёпанную, но явно свежеотражённую колоду карт.

– Хотели новенькую всучить, нераспечатанную, – презрительно сообщила она. – Нет уж, говорю, нераспечатанной сами играйте…

– Спасибо… – растерянно поблагодарил культурный Леонид Витальевич, но ответа не получил.

Отражение Истриной скрылось в павильоне, и там вскоре стало шумновато.

– Да нет, не так, не так!.. – слышался её капризный, с хрипотцой голос. – В том-то и дело, что всё должно быть тусклым! До того момента как я войду, всё должно быть тусклым…

– Нет уж, позвольте решать это мне… – дребезжал в ответ распорядитель.

Мужчины посмотрели на