"Фантастика 2025-31". Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев

Нельзя сказать, чтобы Симах Нуари привык о чём-то жалеть или что-то просить у судьбы, нет. У Тсауни в словаре не было такого понятия, как «сожаление».

Просто сегодняшний день может многое изменить в истории Метагалактики, а ему, Симаху Нуари, не дано и толики сил, с помощью которых на эти последствия можно было бы хоть как-нибудь повлиять… От него сегодня ничего не зависит, разве что от Кандидата.

Повинуясь сухой команде, флот Тсауни ринулся на врага.

— Дядя Вано, ты мне скажи, почему на Изолии так мало дней с плохой погодой. Мне здесь постоянно чего-то не хватает. Маленькой грозовой тучки у горизонта. Эти красоты кажутся приторными, источенными сотнями лет спокойного любования. Сюда бы грозу, бурю! Чтобы мы не сидели вот так, свесив ноги, не рыбачили, тихо переговариваясь, а кричали бы в голос посреди штормящего моря.

— Ох уж мне эти молодые да скорые! Всё вам шуму подай, тишина их не устраивает.

Голос дяди Вано пронизывал его собственный, колоритный юмор, но я почувствовал, что он доволен, мало того, откровенно дожидается хорошего, мужского разговора.

— Шум шуму рознь. Просто… ну, так не бывает, даже на базовых мирах Терраформеров ГИСа заведены сезоны, всякие погодные неожиданности, что природа любит выкинуть. Что тут хорошего, когда столетия подряд одно и тоже?

— Рэд, ты ж сам понимаешь. Вся, что ни возьми, Изолия — есть декорация. И только. А уж во что её Творцы завтра возжелают превратить… Они и сами не знают. Вот будет Премьера, так они в тот день ещё не такое устроят. А может, возьмут, и ничего трогать не станут, оставят как есть.

— Говорят, «Изолия-Мейджор» уже отправилась в полёт?

— Да, полетела, милая, теперь подопечные пуще прежнего меня кушать примутся. А всё-таки, почему, как сам считаешь, тебе спокойствие здешнее не нравится? Только ли потому, что всё так предсказуемо?

Будто я знаю. Вот уж, это вопрос, на который толком не ответишь.

— Не по мне это. И всё тут.

— Хе, это в тебе говорит солдат, ему странно наблюдать, как людей десятки лет окружают тишина да спокойствие, хочется крика, надрыва, сражения. А здесь все не такие. Буря в душе, борьба идей, всплеск эмоций. Сидит иной такой Творец в своей келье, может полжизни просидеть, в поисках верного слова. А потом выйдет, и всем тут покажет. Или не выйдет и не покажет. Всяко бывает.

Я решил не отвечать. Всё равно толком не смогу сказать.

— Ведь всё это дорого и тебе тоже, но — оно слишком уж много сил отнимает, Изолию можно просто и инертно любить, за неё не нужно бороться, если ты не Творец. А ты не Творец, я знаю.

— Ох, дядя Вано.

— «Нельзя рисковать собой, не поняв до конца, что именно ты хочешь этим защитить»? Не это ли ты мне в прошлый приезд декламировал? Вот ты и принял свою жизнь как само собой разумеющееся, как единственно возможный вид существования. Ты не должен быть прост, как те вояки, которых встретишь в любом порту. Так неужели я не прав? Только не обижайся за своих братьев по оружию, их жизнь действительно проста и безыскусна, они сражаются, жертвуют своими жизнями. И всё. Штатский вынужден придумывать куда более прозаические оправдания своему существованию.

— Ты считаешь, что я размениваю свой собственный внутренний мир на физику, рефлексы, чистую борьбу за собственную жизнь, без изощрённых эмоций и долгих планов, что мне чужда глубина?

— Да нет, что ты. Просто ты говоришь себе, что твоя психика не может пережить и то, и другое разом, что ты просто сломаешься. Я же вижу, Рэд, ты слишком ценишь тишину и тепло внутри себя. Слишком много, видать, сил и слез ушло на их создание. И ты уже не можешь сделать так, чтобы и там была буря. Чересчур много былой боли, чтобы теребить раны без надобности. И ищешь, и находишь ту самую грозу на горизонте — снаружи. Да только не всякая тишина годится человеку, как и не всякая гроза.

«А твоя могилой отдаёт». Это я сам тогда додумал или случайно с ним соприкоснулся мыслями? Не знаю.

Я помолчал, молча глядя на поплавок, подсёк, аккуратно снял рыбешку с крючка, осмотрел, выпустил обратно в воду, насадил червя и снова закинул.

— Я ушёл из Десанта. Насовсем ушёл.

Дядя Вано удивился, но показывать этого не стал. Вот как. Он до последнего был уверен, что даже причина моего последнего здесь появления не заставит меня свернуть с избранной когда-то тропы. Всё так же, не оборачиваясь на меня, он принялся теребить подбородок. Хоть чем-то я сумел его поразить.

— Браво. Хотя… я тебе не завидую, причина-то всему ой какая. Это всё как-то связано с твоим здесь появлением? Ты же здесь не просто сообщиться Лиане, тем более, что она и сама поди знает.

— Почти, дядя Вано, я вообще-то хотел в наших с ней отношениях кое-что переиграть, раз уж обещал, но вот, не вышло. Завтра улетаю обратно в Галактику.

— Загадками разговариваешь. Ну, не хочешь говорить сам, пытать не стану. И что ты собираешься делать? Не присмотрел ещё себе тихий мирок здесь, в старых Секторах?

— И в мыслях не было. Хочу побродить немного по Вселенной, давненько не выходил в свободное плавание. Вот, начал с Изолии.

— Устал? Видок у тебя, ежели правду сказать…

— Честно? Очень. Оглядываюсь назад, на свою жизнь, и так тошно становится, что хоть волком вой.

— Это ничего. Это ещё вполне можно пережить.

Мне показалось, что на какое-то мгновение его сознание закрыла непроницаемая броня, я ничего не смог уловить. И тут же встрепенулось во мне безумное эхо. Что-то почувствовало.

Продолжил он не сразу.

— Мне тоже бывало плохо. Я и на Изолии оказался-то по этой причине. И, как видишь, до сих пор живу, ценю то малое, что мне осталось.

— И я так хотел бы… но вот, не получается. Ищу.

— Ничего, найдешь, да только…

— Что «только», дядя Вано?

Он вздохнул.

— Я боюсь, что твой путь ещё далеко не завершён, ты можешь застать ещё не один миг отчаяния.

— Зачем мне всё это? — не знаю, почему, но в тот момент я весь вскинулся. — Я и сейчас-то не знаю, что с собой