Ночь упырей - Анастасия Александровна Андрианова

сказка со старых открыток, ожившая в Сонных Топях. Даже вывески аптеки и ларька с шаурмой выглядели по-праздничному нарядными, будто напитались общей атмосферой радости.

Калинник снова представил, как Агне впивалась в шею Лыка, и по хребту побежали мурашки. Особенно страшно ему было думать об этом в первые дни. Да, он был благодарен за то, что её упыриная сущность помогла незаметно отомстить за Смородника, но в то же время она открыла ему новые грани противостояния. Они всегда считали, что чародеи – охотники, а упыри – дичь. Но, оказывается, всё могло быть наоборот.

Его и восхищало, и ужасало это открытие. Пришлось пару ночей пролежать без сна, ворочаясь и разбираясь в мыслях.

Но сейчас, стоя посреди пустого коридора в новогоднюю ночь, он всё-таки решился.

Достал из кармана телефон и набрал её номер. Агне ответила спустя пару гудков.

– Привет, – пробасил Калинник. – Не спишь?

– Нет. – Она говорила так, будто куда-то шла. В трубке послышались взрывы петард и радостные возгласы. – А ты?

– Тоже нет. Слушай… Может, встретимся? Погуляем. Новый год, тыры-пыры. У меня газировка есть и пачка печенья.

Неожиданно Агне рассмеялась. Смех у неё был очень красивый, как журчащий ручей.

– Не поверишь. Я сама к тебе еду. Подумала о том же… И у меня с собой домашняя колбаса. Отец делает. Подойдёт к печенью?

Калинник чуть не подпрыгнул на месте и побежал к своему кабинету, за курткой.

– Д-да, отлично подойдёт! Люблю бутерброды с печеньем и колбасой. Значит, встретимся в парке у остановки «Еловая аллея»? Сейчас, я только проверю больных – и побегу.

– Ага. Давай там.

Они неловко попрощались и положили трубки, а от общежития до парка Калинник летел как на крыльях, несмотря на хромую ногу. По пути он сунул в окошко Марисы несколько шоколадных конфет, стащенных с общего стола. Порадуется утром.

* * *

Новогодняя ночь прошла для Мавны сумбурно. Радоваться празднику не получалось, пока Смородник оставался в больнице. Болотные пленники тоже ещё не поправились, многие лежали в состоянии, больше похожем на кому, – так объяснял врач-чародей из клиники. Но Любеша с мужем примчались сразу, как узнали о Лекеше, и теперь все дни проводили в его палате. Это немного облегчало Мавне жизнь: она хотя бы понимала, что Лекеш наконец не один. Что не только она о нём беспокоится. И что его семья снова рядом.

Как и Ния, которая тоже воссоединилась с дочкой.

Новый год отметили по-тихому, быстро перекусив салатами и маминой фирменной индейкой. Ближе к двенадцати зашли Купава и Варде с Лирушем, но Мавна спихнула их на Илара, собрала в контейнеры немного зимнего салата и кусок индейки, а в сумку стащила пять мандаринов со стола и побежала на автобус – благо в эту ночь они ходили до четырёх утра.

В чародейской клинике её запомнили: помогла старая добрая взятка, открывающая все двери в любое время суток (а точнее, коробка с медовиками и фисташковыми круассанами из зимнего меню «Булки» – Айна предложила новый рецепт фисташкового крема, который покорил буквально всех). Заглянув через окошко в палату Лекеша и убедившись, что он спит, Мавна прокралась по полутёмному коридору дальше. Для всех шестерых юных болотных пленников у неё, конечно, были гостинцы, но она решила передать их через дежурного врача: будить детей совсем не хотелось.

Смородник лежал один. И если он проснётся… Что ж, это будет здорово. Пусть эгоистично, но она настолько соскучилась, что готова была ехать через половину города, лишь бы на секунду услышать его ворчливый голос.

Мавна прокралась в палату, закрыла за собой дверь и села в кресло, прошуршав пакетами.

С минуту она просто смотрела на такой знакомый и уже родной грубый профиль, раньше казавшийся ей ужасно некрасивым, но от которого теперь захватывало дух. Не выдержав, она потянулась и чмокнула Смородника в щёку.

Приборы запищали чаще и противнее. Мавна хихикнула, как влюблённая девчонка, и вернулась в кресло.

Ресницы Смородника дрогнули. Свет проникал в палату только из окон, но снаружи часто сверкали фейерверки, добавляя ярких красок, да и глаза быстро привыкли, так что Мавна могла сколько угодно любоваться.

Смородник открыл глаза, смущённо улыбнулся и завозился, пытаясь сесть повыше.

– Покровители, в самом деле живой, – хихикнула Мавна сквозь выступившие слёзы. Сердце захлестнуло радостью: её чародей снова двигался, а не лежал, как заколдованный принц из сказки. Покровители, как прекрасно было видеть его живым! Слышать его. Она виновато взглянула на аппарат и снова посмотрела на Смородника блестящими от слёз глазами. – Знаешь, я больше всего на свете боялась, что эта штука ровно загудит, как в фильмах. Ты не оставляй меня, пожалуйста. Я без тебя уже не смогу.

– Хрен ты от меня теперь отделаешься, – буркнул Смородник полушутя.

Мавна смеялась и вытирала слёзы костяшками.

– Как же мне не хватало твоих крепких словечек, ты бы знал, – призналась она сокровенным полушёпотом.

– Добавлю в любой момент.

Он охнул, когда не получилось сесть достаточно высоко, и недовольно скривился. Мавна кинулась поправлять подушку, чтобы ему было удобнее, а Смородник проворчал слабым скрипучим голосом:

– Хватит надо мной кудахтать, пока не помираю. Сам справлюсь.

– Может, позвать врача? – спохватилась Мавна.

– Наверняка они уже на меня насмотрелись.

– У тебя что-то болит? Как себя чувствуешь? Принести воды?

Смородник потёр виски, на пару секунд прикрывая глаза.

– Булка, не мельтеши. Дрэх… Что, уже тридцать первое?

– Уже даже первое…

– Арх’дарэ… Я бы хотел отмечать с тобой. Прости, что провалялся.

Мавна с гордостью пошуршала пакетом:

– Так вот я и пришла отмечать. Потом повторим, когда выпишешься. Я попрошу маму устроить ещё один новогодний ужин. Но пока врачи не видят… Думаю, мандарины и салат помогут тебе выздороветь. Они всегда помогают, знаешь ли.

Она заговорщически подмигнула и протянула Смороднику контейнер и пластиковую вилку.

– А ещё – вот.

Мавна достала из клубничной сумки гирлянду и подключила её к пауэрбанку. По палате забрезжили мазки тёплого янтарного света.

– С Новым годом, Смонь.

На одеяло она положила вязаную зимнюю шапку чёрно-серых цветов. Соблазн связать что-то пёстрое и раздражающее был очень велик, но она рассудила, что начинать нужно с более привычной гаммы. А когда он научится носить шапки, тогда можно будет и внедрять яркие тона. Всё постепенно.

– С Новым годом, Булка, – смущённо ответил он, прожёвывая салат. – А у меня нет подарка. Прости.

Мавна снова рассмеялась. Уже сама себе казалась истеричкой от вечных слёз и вспышек смеха.

– Ты дурачок? Ты всему городу подарок сделал, когда привёл доноров. И сам живой. Это лучший подарок, ты что!