Ночь упырей - Анастасия Александровна Андрианова

На всю жизнь. Никакие духи и прочая дребедень с этим не сравнятся. Если б ты только знал, как я тебе за всё благодарна… – Голос сорвался, она громко шмыгнула. – Невозможно благодарна.

Мавна хотела бы ещё добавить, как сильно она его любит, но побоялась задушить таким напором. Пускай выздоравливает. И тогда уж она покажет всю свою любовь, не сдерживаясь. И словами, и делом.

Чтобы занять чем-то руки, она принялась чистить мандарины.

– Ты знаешь, что Калинник тебе кровь отдал? Оказывается, для чародеев нужны особые доноры. Чародейские. Иначе искра ослабнет и придётся снова её выращивать, а это замедляет восстановление организма. Мне так тут врачи сказали. А ещё вы с Варде теперь герои. Вас по всем каналам показывали. А сам он думает, что рыба – его отец. И хочет переехать в Озёрье. Лируш тоже, но он боится за свою шкуру, скорее всего. Администрация его просто так не оставит – он разворошил осиное гнездо своими роликами, и особенно последним стримом.

Мавна не стала рассказывать, какие комментарии писали девушки под видео:

«Покровители, девочки, тёмненький такой краш! Я хочу от него детей»;

«Вот это мужчины, в каждый дом таких!»;

«Блондинчик просто прелесть, как найти его страницу?».

– Ужас, – буркнул Смородник.

– Ну так вот… – Она подцепила ногтем шкурку мандарина, и едкий сок брызнул Смороднику в глаз.

– Дрэх! – Он скривился, утираясь концом пододеяльника. Мавна ахнула, когда осознала свой промах.

– Покровители, прости-прости! Я не со зла… Дать тебе воды? Бедный, вечно тебе достаётся… Сейчас. – Она смочила край салфетки водой из стакана и продолжила рассказывать, пока вытирала Смороднику глаз. – С упырями пока непонятно, всё ещё решается. Наверное, долго будет улаживаться, но мэр с губернатором выступили и признали проблему. В группах детей-потеряшек вы теперь герои, и Лируш тоже. Ния, та моя знакомая из бара, просила передать вам огромную благодарность за спасённую дочку, и другие родители тоже. Лекеш идёт на поправку, я вас обязательно познакомлю. С ним теперь родители, они вернулись из города. Так что такие вот дела. Мне не хватает тебя в повседневных делах. – Она скомкала салфетку в кулаке и протянула очищенный мандарин. Смородник продолжил ковырять салат и внимательно её слушал, по-вороньи склонив голову. – Выздоравливай скорее. Мы все тебя ждём.

– Я… стараюсь, – буркнул Смородник, склоняясь ниже над контейнером и вылавливая последние кусочки картошки и горошка. Кажется, он что-то сосредоточенно обдумывал, потому что даже не обратил внимания на мандарин. – Мавна… – Его щёки пошли бордовыми пятнами, он опустил глаза и неразборчиво пробормотал, уткнувшись в контейнер: – Ты стншь мй двшкой?

Мавне потребовалась пара секунд, чтобы сообразить. Растерянно моргнув, она улыбнулась и ответила:

– Ох… Ну конечно, я стану твоей девушкой. Уже стала.

* * *

Всё-таки не зря считалось, будто в чародеях течёт дополнительная концентрация жизни: прошло ещё около недели, и Смородник почувствовал себя почти здоровым. Раны заживали быстро, пусть левая рука пока не поднималась, да и шевелить ею было больно, но всё же ему хотелось скорее оказаться дома.

Правда, он пока не знал, где его дом.

Он надеялся, что Сенница оставит за ним привычную квартиру – хотя бы на первое время.

Мэр Сонных Топей под давлением общественности расщедрился и от лица администрации перечислил на счёт Смородника почти миллион удельцев. Половину из этой суммы Смородник тут же закинул Калиннику с сообщением: «Тебе на ипотеку. Спасибо за кровь, брат».

Конечно, Калинник тут же перезвонил с возмущениями и просьбами забрать обратно, но разве его кто-то слушал?

Вторую половину по-хорошему стоило отдать Мавне и Илару на развитие «Булки»: у них ведь была сделка. И пусть Мавна не сильно помогла найти тысяцкого, но вывела его на Варде, и всё сложилось так, как сложилось. Технически каждый выполнил свои условия.

Дети, вытащенные со дна, тоже выписались из больницы довольно скоро. Лекеш, друг Мавны, оказался совершенно невозможно суматошным и любопытным мальчишкой, который совал веснушчатый нос буквально всюду и упорно (случайно или просто чтобы побесить) называл Смородника Земляничником. Неудивительно, что его стащили упыри, – наверняка он сам за ними увязался. И винить Мавну в том, что она не уследила за таким неугомонным, было несправедливо. Смородник и сам бы не уследил.

В пригородном двухэтажном домике, увитом гирляндами, отмечали «второй Новый год» – по сути, уютный семейный ужин, только ёлку и украшения ещё не убирали.

В какой-то момент Смороднику стало слишком душно и шумно среди празднующих, разболелась голова. Захотелось подышать. Конечно, без куртки и шапки – чародеи не утепляются даже в январе. Смородник вышел на крыльцо и закурил сигарету.

Он успел перенервничать уже на том этапе вечера, когда Мавна, держа его под руку, гордо объявила родителям:

– Мам, пап, это Смородник. Мой парень.

Кажется, он даже не смог внятно выговорить «приятно познакомиться», и родители сначала подумали, что он плохо знает удельский.

А потом по настоянию отца Мавны пришлось назвать своё нечародейское имя. И фамилию. И дату рождения. Смородник не сильно сопротивлялся: понимал, что для Дорана, отца Мавны и Илара, сложновато принять сразу и его внешний вид, и происхождение, и странное имя.

Но за вечер напряжение постепенно ушло, и взгляд Дорана даже перестал так колко цепляться за татуировки, которые Смородник пытался спрятать под длинными рукавами.

Стоя в тишине и холоде на крыльце, он выпустил дым в вечерний воздух. Из приоткрытого окна было слышно, как Мавна отчитывает Илара за то, что он опять съел последнюю котлету и не спросил, хочет ли кто-то ещё. Мимо по улице прошла та старушка с таксой, которую Смородник уже однажды видел осенним утром. Он вежливо кивнул, и та поздоровалась в ответ. Такса тявкнула, семеня по тротуару на коротких лапах.

Смородник убедился, что больше не видно прохожих, и зажёг на пальцах маленькие огоньки. Постоянная проверка своей искры уже вошла в привычку. После болот с ней словно стало что-то не так: она хуже слушалась, капризно мерцала, будто не хотела работать. Это беспокоило, но Смородник уговаривал себя: всё дело в том, что его собственная искра теперь привыкала к чужой, полученной с кровью Калинника.

Нужно найти подход к обеим своим искрам. Подружить их и срастить в одну. Ведь ничем другим он не умел зарабатывать на жизнь, кроме как выезжать на частные вызовы, убивать одиноких упырей и зачищать маленькие гнёзда, просочившиеся на поверхность.

Сзади тихо открылась дверь. Две секунды стояла тишина, и Смородник ждал, когда что-то изменится. Робко кашлянув, Тамина, мать Мавны, позвала:

– Мирча, сынок, иди за стол. Там горячее подоспело.

Смородник напряжённо замер.