Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

– Я хочу напомнить, – медленно и чётко начал он, – что, несмотря на то что я не выхожу к трибуне с речами и не участвуя в формальных спорах… Я всё ещё остаюсь старейшиной, входящим в Совет. И у меня есть полное право брать ученика. По древнему закону секты – если ученик добровольно следует за мастером, Совет не имеет права принуждать его к смене наставничества.

Он сделал паузу, и в эту паузу – никто не вмешался.

– А значит, – продолжил Йонг Мин, – все эти обвинения и попытки давления, всё это – ничто иное как нарушение тех самых кодексов, на которые вы только что ссылались. И я требую… Да! Требую! Прекратить эту демонстрацию силы и оставить моего ученика в покое.

После таких слов, видимо просто не ожидавшие подобного сопротивления с его стороны, несколько мгновений члены совета просто молчали. Но молчание было не смятением. Это была пауза перед ударом. Велики старейшина Хван До Ин, всё тот же, что и начал эту “беседу”, неспешно поднялся с нефритового кресла. Он был высоким, сухим, и двигался, как клинок. Практически беззвучно, но точно и без лишней теплоты. Он взглянул не на Андрея, а прямо на Йонг Мина. И в его глазах не было ни капли жалости. А лишь жалобная вежливость, опасная, как тишина перед смертельным плетением.

– Старейшина Йонг Мин… – Произнёс он ровно. – Вы давно пребываете вне Совета. Давно не участвуете в обсуждениях, не исполняете обязанности. Более того… Ваше отстранение от главного континуума принятий решений было зафиксировано самим старейшиной Гу Чхоном ещё десять лет назад. Вы продолжаете носить печать, но не участвуете в жизни секты. И сегодня – вы поставили себя в оппозицию к Совету. Вы называете это "правом"? А Совет называет это – упрямством, граничащим с предательством интересов нашей секты.

Он опустил глаза на браслет, что свисал с запястья Йонг Мина.

– Посему, с этого момента… вы более не считаетесь действующим старейшиной. Ваш доступ к совету аннулируется. Ваши привилегии отзываются. Ваша печать – недействительна.

И в это мгновение тишина в зале вскипела. Кто-то из старейшин кивнул. Кто-то отвернулся. Кто-то – улыбнулся, очень медленно и хищно.

Йонг Мин видимо не сразу понял того, что только что произошло. Он просто стоял с приподнятой рукой, на которой всё ещё сияла печать, как будто она одна могла опровергнуть услышанное. В его глазах мелькнула пустота, а затем – растерянность, как у человека, который вдруг осознал, что дом, который он строил десятилетиями – уже не его. Он сделал шаг назад, рука с печатью дрогнула.

– Вы… – Заговорил он хрипло, но сам себя оборвал. – Я был с вами, когда основывался Пик Разлома…Я лечил раны старейшине Чо Кону, когда его чуть не разорвало в бою с демоническим духом… Я с вами же поднимал стены этой секты, и теперь… теперь вы…

Но он замолчал. Голос старого алхимика просто сломался. И в этой тишине – было самое страшное. Этот старик, который прожил жизнь ради этого места и этой организации, уже и сам понял, что больше не был тут нужен. Андрей же не пошевелился. Он стоял прямо – как вбитый клин в скалу. Он видел, как дрожат пальцы старого мастера. Видел, как те, кто вчера звал его “братом по крови”, теперь даже не поднимают глаз.

И внутри него, в самой глубине – нечто холодное сжалось в узел. Он не забудет всего этого. Эти взгляды. Эту речь. Этот момент, когда честь обесценили, а старика вычеркнули из истории в одно холодное предложение. Он не забудет. И не простит.

Молчание после падения Йонг Мина было недолгим. Но именно в эти мгновения оно казалось вечностью, наполненной треском внутренних сломов и медленным выветриванием доверия. Старик стоял, чуть склонив голову, будто потеряв опору. Его плечи – некогда прямые, упрямо гордые – теперь казались сгорбленными под тяжестью не слов, а полноценного предательства.

А Совет… Совет, сбросивший с игровой доски своих интриг “старую проблему”, будто почувствовал прилив молодости и силы. Их лица, до того строгие и надменные, изменились. С них сразу же исчезла показная вежливость, осталась лишь власть. Грубая… Самоуверенная… Та самая, что уверена в своей безнаказанности. Старейшина Хван До Ин опустился обратно в нефритовое кресло. Он даже не удостоил больше взглядом Йонг Мина. Теперь его внимание было полностью сосредоточено на Андрее.

– Итак… – Произнёс он почти лениво. – Теперь, когда лишние голоса устранены, давай говорить открыто. Ты нужен секте. И это даже не обсуждается. У тебя есть потенциал, и ты, как плод, должен быть сорван до того, как созреет не на той ветке.

Он медленно склонил голову, словно изучая Андрея, как ястреб смотрит на раненую птицу.

– Ты отказываешься от наставников – значит, не уважаешь наше руководство. Ты отвергаешь связи с достойными родами – значит, не признаёшь наших семей. Ты упорствуешь – значит, скрываешь нечто. И если ты не подчинишься – значит, мы имеем полное право применить меры, предусмотренные Кодексом Крови.

И тут же другой старейшина, с Пика Скрытых Волн, подал голос. Его голос был мягким, почти шелестящим, но оттого становилось только страшнее:

– Кодекс Крови существует не для красоты. Он защищает структуру секты. И если один из учеников отказывается от присяги, от заданного пути, то он рассматривается как возможная угроза. В этом случае – он может быть ограничен в доступе к ресурсам… Заклеймён печатью духовной блокады, которая не позволит ему развивать ядро без разрешения Совета… Понижен до статуса условного ученика… Или, если сочтено целесообразным, переведён даже в статус раба до “восстановления лояльности”.

Третья старейшина, женщина с лицом, похожим на высеченную маску, посмотрела на него холодно:

– Ты думаешь, что семья Хваджон заступится за тебя? Они и сейчас-то не вмешиваются, потому что понимают, что ты всего лишь связанное с ними звено. Не сын, не наследник. Если мы объявим тебя духовно нестабильным – они не поднимут ни пальца. – Она чуть склонила голову вбок, глаза блестели влажным светом. – Ты станешь звеном без цепи. А значит – обузой. И даже они тебя отпустят, когда поймут, что с тобой слишком много хлопот.

И тогда снова выступил Хван До Ин. Голос его прозвучал уже с оттенком скуки, как у человека, уставшего от ожиданий:

– Но мы даём тебе шанс. Ты можешь доказать верность. Прямо сейчас. Принеси клятву. На крови. Поклянись быть