Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Отец уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но внезапно замер. Его взгляд был устремлен куда-то мне за спину. Я обернулся и увидел приближающегося к нам императора.

Его величество остановился в нескольких шагах от нас. Несколько мгновений он молча смотрел на меня, и я почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Затем, к моему удивлению, император едва заметно кивнул.

— Сегодня вы отлично послужили империи, господин Темников, — произнес он ровным тоном. — И это не будет забыто.

С этими словами он развернулся и удалился, оставив меня в полном замешательстве. Я услышал, как отец тяжело выдохнул рядом со мной.

— Что-то не так? — спросил я, поворачиваясь к нему.

Николай Владимирович покачал головой, его лицо выражало смесь удивления и гордости.

— Еще никогда не видел Его Императорское Величество таким довольным, — ответил он.

— А? — моя бровь сама по себе поднялась ко лбу. — Я вообще не уловил никаких эмоций. Он что, улыбнулся? Или, может быть, подмигнул?

Отец только покачал головой, явно не разделяя моей довольно натянутой попытки разрядить обстановку.

Мы направились к выходу из зала, когда путь нам преградила внушительная фигура. Я поднял глаза и увидел второго принца, Михаила Алексеевича. Его лицо было серьезным, но в глазах читалось уважение.

Неожиданно для всех присутствующих, принц ударил себя кулаком в грудь и склонил голову.

— Максим Николаевич, — начал он торжественным тоном, — сегодня вы рискнули жизнью, защищая моего отца. Я хочу, чтобы вы знали: я перед вами в долгу, и вы можете просить меня о чем бы то ни было.

Я почувствовал, как все взгляды тех, кто не успел покинуть здание, устремились на меня. Ситуация была довольно неловкой, но я постарался сохранить спокойствие. За те несколько встреч я уже успел понять, что это естественное поведение второго принца. Он был весьма прямолинеен, порой даже до неловкости прямолинеен в некоторых вещах.

— Ваше Высочество, я глубоко тронут вашими словами, — ответил я, слегка склонив голову. — Я действовал инстинктивно. Как и любой гражданин Империи, я просто защищал своего государя. Как и должно аристократу.

Михаил кивнул, явно удовлетворенный моим ответом, и отступил в сторону, пропуская нас. Только чувствую, этот разговор мы еще когда-нибудь потом продолжим.

Когда мы наконец вышли из зала, я почувствовал, как напряжение начинает отпускать. Но не тут-то было. Не успел я сделать и пары шагов, как меня буквально атаковали Ярослав Левински и Елизавета Гараева.

Елизавета, не обращая внимания на приличия, начала бесцеремонно ощупывать меня, словно я был каким-то диковинным экспонатом.

— Ох, Максим Николаевич! — причитала она, проводя руками по моим плечам и груди. — Вы могли покалечиться! Или вообще умереть! Как вы могли быть таким безрассудным?

— Елизавета Викторовна, уверяю вас, я в полном порядке, — я попытался отстраниться, но Елизавета была настойчива и делала вид, словно не слышала моих слов.

— Круг Первый: Исцеление! — произнесла она, и я почувствовал, как по телу разлилось приятное тепло.

Я повернулся к отцу, который наблюдал за этой сценой с легкой улыбкой.

— Все в порядке, отец. Думаю, дальше я справлюсь.

— Хорошо, увидимся позже, — кивнул он, но, сделав шаг, добавил, глядя куда-то вперед: — И… я горжусь тобой.

С этими словами он удалился, оставив меня на попечение моих коллег.

Левински, стоявший рядом, выглядел так, словно только что увидел самое захватывающее представление в своей жизни.

— Максим, дружище, это было невероятно! — воскликнул он, хлопая меня по плечу. — Тебя наверняка представят к ордену за защиту императора. Вот только… — он внезапно погрустнел, — подписание сорвано. И кто знает, насколько все это теперь затянется. А ведь столько человек работали над тем, чтобы оно состоялось именного сегодня.

Гараева, все еще занятая моим исцелением, фыркнула.

— Если этот безрассудный герой продолжит в том же духе, он не доживет до следующего подписания!

Левински, услышав это, расплылся в хитрой улыбке так, что его и без того до неприличия длинные усы стали только больше.

— Ну-ну, Лиза, не будь такой суровой. За будущим мужем надо ухаживать вдвойне, а то, может, и втройне усерднее, разве нет? Вот и позаботься, чтобы дожил!

Лицо Елизаветы мгновенно залилось ярким румянцем. Она резко отдернула руки от меня, словно обжегшись, и, не говоря ни слова, поспешно удалилась к остальным сотрудникам Бюро.

Ярослав рассмеялся, явно довольный произведенным эффектом. Я не смог сдержать улыбку, глядя на это представление.

— Болван ты, Левински, — сказал я, качая головой.

— О, друг мой, — ответил Ярослав, все еще посмеиваясь, — в нашей работе без чувства юмора никак. Особенно после таких… событий. Тут либо от заклинания в сердце, либо от скуки смертной помрешь.

Ярослав изобразил висельника. Я махнул на него рукой, чувствуя, как усталость начинает накатывать волнами. День выдался насыщенным, и мне еще предстояло разобраться со многими вещами.

Ключ, который дал мне Дорохов, все еще лежал в моем кармане, напоминая о том, что эта история еще не завершилась. Ну, по крайней мере, я разобрался с тем, кто организовал на меня покушение. И, возможно, я своими действиями предотвратил войну, кто знает?

* * *

После сорванного подписания соглашения между Российской Империей и Царством Польским, Зимний дворец погрузился в атмосферу напряженного ожидания. Коридоры, обычно наполненные шепотом придворных и звуком шагов слуг, казались непривычно тихими. Даже воздух, пропитанный ароматами благовоний и свежих цветов, словно застыл, отражая всеобщее оцепенение после произошедших событий.

В одном из дальних крыльев дворца, в просторной комнате с высокими потолками и изысканной лепниной, стояла женщина, чье присутствие, казалось, заставляло само пространство вокруг нее сжиматься, словно подросток, что впервые увидел девушку.

Аврора Сергеевна, сестра императора, неподвижно застыла у огромного панорамного окна, выходящего на заснеженные сады. Ее стройная фигура, облаченная в элегантное платье цвета темного бургундского вина, резко контрастировала с белизной зимнего пейзажа за окном.

В тонких пальцах Аврора Сергеевна задумчиво крутила небольшой медальон. При ближайшем рассмотрении на нем можно было различить искусно выгравированное изображение паука. Этот медальон был не просто украшением — он служил символом власти, которую Аврора Сергеевна имела в определенных кругах.

«Черная Вдова» — так называли ее те немногие, кто знал о его существовании. И не без оснований — ее сети интриг и тайных связей тянулись даже туда, куда не доставал взор самого императора. Увы, он как правитель крупного государства,