Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

— Моя порода, — а затем зашёл за кресло, в котором сидела баб Зоя.

Забрал у неё сигару, пыхнул пару раз, вернул и не без труда заговорил:

— Зоя мне всё рассказала…

Дед поиграл желваками. Тут я впервые заприметил в нём что-то неладное, но что именно пока что понять не мог. У него… глаза что ли светятся?

— Понимаешь, что я чувствую? — с трудом подбирая слова, продолжил Джордано. — Какая-то тварь забрала у меня дочь, которую я никогда не знал…

Да-да, светятся! Да ещё как! А по седым волосам искры бегут, безо всяких метафор. И озоном в кабинете так зафонило, будто рядом молния шарахнула.

— … а теперь какой-то фот-тут-то недооборотень угрожает моему внуку, — голос деда постепенно начал повышаться. — И ставит под угрозу наследие рода Каннеллони⁈ И ты ещё спрашиваешь, помогу ли я тебе⁈ Ты спрашиваешь…

— Жора, не ори.

— Прости, любовь моя, — голос деда аж сочился нежностью. — Кхм-кхм, — прокашлялся он и перестал «метать молнии». — Я решу все твои проблемы, внук. Я убью эту мразь собственными руками. Но есть один момент…

Пу-пу-пу… как же меня уже задрал этот «один момент». Всегда-то он, сука такая, нарисовывается.

Глава 6

Ох уж эти Цепи. Ох уж эти Звенья, нейтралитеты и прочая неведомая и логически-необъяснимая хренотень. Побочка мира, в котором правит магократия, и в которой сам чёрт ногу сломит.

Короче! На то, что клан Каннеллони в тени занимается всяким разным всем было абсолютно наплевать, и даже на сопутствующие разрушения власти порой закрывали глаза. Но стоило сунуть свой нос в артефакторику, что всю жизнь была делянкой аристократии, как тут же поднялся вой. Как же так⁈ Сделать лучший продукт за лучшую стоимость⁈ Это недопустимо! Неприемлемо! Это преступление, которое нужно пресекать на корню!

Так вот.

Будучи в розыске, Джордано Каннеллони не мог покинуть страну. Ни официально, потому что так вообще-то положено. Ни тайком, потому что у итальянцев на вооружении оказалась мега-прогрессивная система биометрии.

Поддельные документы — не есть проблема, но даже с ними вылететь, уехать или уплыть было не вариантом.

Хоть усы лепи, хоть бороду, хоть в профессиональном актёрском гриме на паспортный контроль иди — всё равно спалишься. Какая-то супер-разработка, которую внедрили несколько лет назад по всей Сицилии. А на пластическую операцию, как можно догадаться, деда Жора был категорически несогласен. Не по-мужски оно как-то. Да и вообще, возраст. Крепкий он, конечно; крепкий и весьма себе здоровый. Но каждое следующее хирургическое вмешательство этого самого здоровья не прибавит, — а уж под полным наркозом тем более.

— Думают вот теперь. Решают, что делать, — сказал я и вгрызся в кусочек традиционной сицилийской сфинчоне.

Толстенькая такая пышная пиццуля почти без ничего. Моцарелла и томатный соус по стандарту, плюс лук, да плюс анчоусы. Не очень изысканно, но я уже пообещал себе обжираться анчоусами, пока есть такая возможность.

Пускай к этому моменту я был уже вполне состоятельным мальчишкой, но роскошь ещё не потеряла свой смысл. А ценник на анчоусы в Российской Империи сколько себя помню был именно такой — роскошный. Серьёзно! Для сравнения: килограмм серебра стоит около ста тысяч рублей, а килограмм годных анчоусов в масле, — если слить из банки само масло и взять именно вес продукта, — примерно пятнадцать тысяч. Вот только серебро я не жру, и потому оно после покупки не пропадает…

Короче!

— Налегайте-налегайте, — порекомендовал я и запил пиццу винишком.

Нерелло Маскалеза — ещё одна исключительно Сицилийская фишка. Сорт винограда, который может прижиться только на высоко… э-э-э… высоко-вулканье. Растёт он на склонах Этны, короче говоря, и нигде более в мире, — явно не ищет лёгких путей.

Строить из себя эстета и говорить, что уловил в букете минералы и вулканический дымок не буду. Но всё равно вкусно! И вообще, по мне везде и всюду нужно трепать именно местные продукты. А ещё ходить в пиццерию за пиццей и в сушильню за суши, а никак не наоборот.

— Вкусненько, — прокомментировала Маргарита Витальевна вино. — Надо будет с собой пару бутылочек взять.

На совет племени дед Джордано нас не пригласил, и потому всей нашей русскоязычной делегацией мы отправились напоследок покутить. Тем более, что семья платит, — затею с хлопком дон оценил по заслугам. Так что сидели мы сейчас на летней веранде кафе где-то в историческом центре Палермо. Напротив зелёного сквера с пальмами, в тени трёхэтажного старинного здания.

Правда, летней верандой это назвать крайне сложно. Тесно, блин. Две скамьи без спинки друг напротив друга и узенький стол. Причём всё это в парковочном кармане, — считай, что на проезжей части. Так что сидящие спиной к парку рисковали получить по хребтине зеркальцем от проезжающего мимо автомобиля. Да и прохожим приходилось вылезать на дорогу, чтобы нас обойти, но…

Вообще-то хрен с ним. Я пришёл сюда за аутентичностью, и я получаю её сполна. Пицца, вино, пальмы, конные экипажи с каретами под старину, тихая музыка, громкие итальянцы. Кайф.

— Как пут-то мне ф стакан нассали, — нахмурился Ваня Таранов, разглядывая на свет бокал с сицилийским лагером. — Ушасно. Просто фосмутительно.

Затем отодвинул от себя пиво, поднял руку, дождался официанта и заказал себе другой сорт. Уже четвёртый. Первый по его авторитетному мнению был со вкусом помойной крысы, второй: «как если пы понетельник был пифом», а в третий ему дескать нассали. И пора бы уже, наверное, сделать выводы, но жизнь его так ничему и не научила.

— Закажи уже себе вина.

— Эт-то профессиональный интерес, — отрезал Таранов. — Насмотренность есть тщасть моей рапоты…

— Слушайте, — подал голос боцман Петя, который до сих пор задумчиво жевал сфинчоне. — А о чём они там вообще думают? Чего там решать? Всё же очевидно!

— Ты о чём, Петь?

— О том, что на Сицилии подлодок, как в Реутове маршруток. Сели, да поплыли. Надводным ходом уже через неполные сутки будем в Тунисе, а там что-нибудь придумаем.

— А…

— А если надо, то я за штурвал встать могу. Я ведь уже говорил! Могу управлять всем, что только управляется.

— Есть ещё фариант! — оживился Ваня. — Хер Фасилий, у меня федь есть прафа на упрафление лехкомоторным самолётом! Защем сутки⁈ Я домчу фас так пыстро,