Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

И морюшко видно.

И закат начался.

Да-а-а-а, где-то далеко-далеко сейчас в полном разгаре идёт миграция долбодятлов из укропного леса и прямиком на тот свет. Эх… Ладно…

Вот мы и в штабе. Вопреки ожиданиям это был небольшой домик, скорее похожий на временную бытовку. Нереально душный и тесный, — всё так, как бытовке и полагается. Внутри стеллажи с архивом, коробка с кучей карт как у Буревого на мостике, рабочий стол начальника и непосредственно сам начальник, господин Пескаторе.

Чем-то неуловимо похожий на жабу мужик в чёрной форме. Летней, конечно, — рубашка с коротким рукавом, — но от этого ему явно не легче. Бедняга сидел под вентилятором, но всё равно потел, пыхтел и дополнительно обмахивался какой-то папкой. Начались переговоры. Эмоциональные, что звиздец…

— Пипикало! — орал господин Долбацца. — Папаколо!

— Спагетти, фетуччине! — орал в ответ Пескаторе. — Болонья, аталанта, лацио!

Ну… с вероятностью в девяносто девять процентов орали они не так, но я за время своего итальянского отпуска уже задолбался разбирать чужую речь. И главное: зачем? Один хрен ничего не понимаю! А потому:

— Марчелло Мастрояни! Лечче! Интер! Наполи!

— Пенне, фузилли, Моника Белуччи!

— Пипикало!

— Папаколо!

Коверкая про себя этот диалог, я аж в улыбке расплылся. Похвалили себя за остроумие и давай разгонять. И каюсь, чуть было не пропустил свой выход! Когда господин Пескаторе схватился за телефон, Петя Грызлов толкнул меня локтём в бочину, мол, не спи, и я принялся магичить.

На удивление, начальственная жаба в чёрном оказалась не-магом вообще, и до кучи не носила при себе артефактов. Уверен, это недопущение связано либо с жарой, либо с тем, что на территории базы ему никто и ничто не грозит. Но вот как есть…

Самый лёгкий каст в моей жизни. В режиме онлайн, я подменил примерно все те цифры, что набирал Пескаторе, и срочно покинул его голову. И вот что характерно! С человеком по ту сторону телефона он вёл себя гораздо сдержанней, чем с Тинто.

— Тальятелле-паппарделе, — говорил он, периодически откашливался и по ходу разговора всё сильнее менялся в лице. — Изабелла Росселини, — и вот это их извечное: — Come?

Но разговор закончился. Марио выполнил свою часть работы на отличненько и наверняка сейчас хрюкал как не в себя, в красках представляя, что случится дальше. А дальше Пескаторе молча просидел не меньше пяти минут, пытаясь уложить у себя в голове крамольную мысль. Как же так, мол? Неужели мир настолько изменился? Вот в наши времена, ну и так далее…

В конце концов начальник штаба крякнул, поднялся с кресла и молча повёл нас на выход.

Тут мне пришлось извернуться, чтобы подбросить ему в ящик стола записку. Тоже, кстати, написанную Марио. Что в ней говорилось дословно не знаю, но что-то очень обнадёживающее. Мол, не поднимай тревогу, не наказывай солдат и не ищи виновных; твоя лодка будет там-то и тогда-то. Сделай всё втихаря, и никто ничего не узнает.

Но едем дальше!

Ворота открылись и несколько разноцветных минивэнов въехали на территорию базы.

Порнушники начали выгружать оборудование и выгружаться сами. По моей просьбе, мужиков-актёров Долбацца с собой на дело не взял. Мотивировано это было тем, что мы переиграем жанр фильма в лёгкую эротику и мужики для этого особо не нужны.

Но мы-то знаем…

Около двадцати грудастых, попастых, молодых и одетых ко съёмке во всё самое смелое девушек одна за одной вылезали из машин. Тут Пескаторе внезапно смирился со нравами молодого поколения и начал получать от происходящего удовольствие. Да и солдатики залипли. Оглядываясь по сторонам, я заметил уже десяток ребят в форме, которые забили на службу болт и принялись глазеть. И никакого ментального вмешательства, кстати, для этого даже не потребовалось! Пока что человеческая природа всё делала за меня.

— Построй актрис на плацу, — посоветовал я Тинто. — Для первых кадров. Походи вдоль рядов и поругай их. Типа: «Почему не по уставу одеты⁈», — и фигак с какой-нибудь лифчик срываешь. Или отжиматься заставляешь. Или… ну… по-другому как-то наказывать начинаешь. Да что я тебе объясняю⁈

— Точно-точно! — обрадовался Долбацца. — Хорошая идея!

— А лучше не сам. При всём уважении, Тинто, — я похлопал режиссёра по пузу. — Лучше кого-нибудь из солдат к делу припряги. Чтобы картинка презентабельней была.

— Да-да! Вообще идеально! Элементы документалистики!

От «элементов документалистики» я порядком охренел, но всё-таки смолчал. Как же быстро забылся договор о лёгкой эротике… М-да… Сколько Долбацца не корми, а он всё туда смотрит. Ну да ладно.

Затем Тинто выдал нам с Грызловым бейджики съёмочной группы. Я для полноты образа взял себе вот эту длинную палку с мохнатым микрофоном на конце, а Петя одну из камер.

— Ну что, вроде бы всё по плану?

— Ага, — улыбнулся Грызлов. — Смотри, со всех сторон прут.

И действительно! Весть о происходящем распространялась по базе со скоростью молнии. А уж когда Долбацца подошёл к группе солдат и спросил, не хотят ли они поучаствовать в экспресс-кастинге…

— Гио! — отзвонился я человеку-грузину. — Начинай!

Пацация сегодня был в составе вспомогательной группы. Что это значило? Во-первых, в его юрисдикции было музыкальное сопровождение для привлечения внимания…

— ОУ!!! — заревели динамики по ту сторону забора. — Ю ТАЧ МАЙ ТРА-ЛА-ЛА!!! — и самые ответственные из солдат тут же ринулись проверять что там такое происходит.

Это во-первых, а во-вторых…

— МАЙ ДИН-ДИН-ДОН!

…во-вторых, он у нас отвечал за доставку девушек со всех окрестных борделей прямо к базе. Опять же спасибо семье Каннеллони. С их связями, нам удалось убедить жриц любви в том, что именно сегодня, именно в определённое время и в определённом месте для них откроется персональный Клондайк. И барышни отправились на выезд.

Учить их работать свою работу я не собирался, они и без меня это всё умеют. Но что по факту? По факту, целая стая ночных бабочек прямо сейчас начала стращать солдат через ограду. Дразнить, манить, сулить и всё такое прочее.

— Работает, — ухмыльнулся Петя, глядя как первый из солдатиков перемахнул через ограду. — Идём?

Я посмотрел на движуху, что набирала обороты на плацу и кивнул:

— Идём.

За спинами солдат уже не было видно актрис; те облепили их со всех сторон. Смотрели, кричали что-то и… кажется… подбадривали? Неужто уже понеслась⁈

—