Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

— Понятно…

Ну да ладно. Не могу сказать, что я счастлив такому соседству, но менять что-то уже поздно. Скорее… не то, чтобы вот прямо поздно, просто очень геморройно, опасно и непредсказуемо. Отпущу я сейчас Таранова и что? Этот психопат по дороге найдёт себе приключений, и придётся его потом вытаскивать.

Так что чёрт с ним. Пока боевики Каннеллони, — те, что из «выездных», — Гио, Рита и баб Зоя полетят обратно прямым рейсом Палермо-Петербург, Таранов вместе с нами даст небольшого крюка.

— Давайте сумки! — крикнул я и дед начал аккуратно бросать в меня припасы.

Пускай плавание и не такое долгое, голодать мы не намерены. Так что деда Жора собрал нам еды в дорожку, — еды и воды, поскольку обезвоживание мы тут хапнем гораздо быстрей, чем проголодаемся. И одежду ещё собрал. И документы. И…

— Ваня, ёптумать! — не выдержал я, когда меня чуть не пришибло тяжеленным рюкзаком.

— Што, хер Фасилий?

— Что у тебя там⁈

— Мои личные фещи…

— Ты либе киндера с собой на подлодке прокатить решил⁈

— Хер Фасилий, не ругайтсен! Естщё слишком рано, чтопы я мог остафить мальтщика бес присмотра.

— А-а-а-а-ай!

Но делать нечего. Рюкзак с Гозе Иванычем внутри полетел вниз, в жилой отсек, и Петя Грызлов разделил моё возмущение — десятилитровая хренатовина его тоже чуть не пришибла. С другой стороны… если в поездке станет ну уж совсем скучно или спаться не будет, то можно будет чутка пригубить сынишку Таранова. Так. Побаловаться.

— Э-э-эть! — дед ловко перепрыгнул с борта катера на скользкий мокрый корпус подлодки.

— Ать! Ша-а-А-йсэ! — а вот Таранов ожидаемо навернулся. Свалился в море, промок насквозь и лишь кое-как нам удалось затащить его в подлодку.

Напоследок деда Жора крикнул что-то рулевому катера, закрыл люк, мы кое-как устроились, и Грызлов завёл мотор. Плыли пока что в гнетущем молчании. Ведь первый наш отрезок пути — он трудный самый. Трудный, и опасный, и вообще.

До тех пор, пока мы не прошмыгнули мимо береговой охраны и не вышли в нейтральные воды, всё ещё может пойти по… нехорошему маршруту. И вот он, момент истины:

— Кххх-кххх, — зашипела рация в рубке Грызлова, а дальше понеслась настороженная итальянская речь. Но циферки-то! Циферки я выучил, так что точно могу сказать — нас опознали и к нам обращались по какому-то номеру.

Петя с дедом тут же поползли навстречу друг другу. Чуть не застряли, пока разминулись, — вот было бы неловко, — но всё-таки разминулись. Жора Козимыч заполз в рубку, взял рацию и ответил. Что не знаю, но мега-властным тоном. Дед явно строил из себя занятого вояку на очень важной и секретной миссии, которого вдруг тормознула какая-то сраная береговая охрана. И эта роль ему… удалась!

— … буон виаджо, — раздалось в динамике, а дальше ещё что-то про фортуну.

— Ну всё, — кое-как обернувшись, улыбнулся дед. — Можем плыть дальше…

* * *

Как и обещал Петя Грызлов, в нейтральных водах мы сразу же всплыли. Во-первых, лодка так быстрее идёт. А во-вторых, с открытым люком действительно есть чем дышать. И не просто «чем»! Девственно-чистым воздухом Средиземки вообще-то!

— Эх, хорошо!

Сейчас настала моя очередь поторчать из люка и зрелище, надо сказать, просто фантастическое. Млечный, мать его, путь. Даже в маленькой глухой деревеньке небо всё равно чем-нибудь, да засвечено, а здесь… столько звёзд разом я отродясь не видел. Да ещё и с отражением на чёрной морской глади. Аж дыхание перехватывает от космического величия.

— У-у-у-ух! — я ещё разок вздохнул напоследок и полез вниз.

Джордано ди Козимо как раз рыскал по сумкам в поисках ночного пайка. Поговорить по душам из-за шума так и не вышло. В слова мы уже поиграли, в города тоже, и не сказать, чтобы эти игры кого-то развлекли или успокоили, — всё было ровно наоборот. Мало того, что орать приходилось, так ещё никто никому не доверял.

Дед с Тарановым домотались до нас с Петей на предмет Сыктывкара, — дескать, мы его на ходу придумали, — а сами сыпали всякой трудновыговариваемой хренью. Кальтаджироне, мать его за ногу, Козенца, Мельрихштадт, Штадталлендорф… и ведь не проверить никак! Короче, зарёкся я играть с иностранцами в города, — никогда больше.

Далее общим советом было решено не распивать Гозе Ивановича, потому как миссия у нас ответственная и нужен трезвый рассудок.

И осталось нам что? Правильно! Усиленно питаться.

Но и тут разница менталитетов сыграла свою роль. Аромат курочки и варёных яичек в плацкартном вагоне по пути следования Москва-Сочи для меня пускай и не ахти как приятен, но всё же… родной он какой-то. Свой. Домашний. А вот то, что припас Джордано ди Козимо, было просто вонючим, безо всяких ностальгических нот.

При всём уважении к деду, припереть на борт подлодки козий сыр — нихрена не лучшее решение. Да и остальные продукты. Блин, он как будто специально подбирал! Например, салями. Казалось бы — что такого? Так нет же! Деда Жора взял в путь салями из дикого кабана; ферментированную и с душком, что называется, необузданного самца.

Чесночный багет, копчёная моцарелла, мортаделла с фисташками и грёбаный отварной кальмар, — тот же самый, что мы вчера днём ели с баб Зоей на улице, но… то ведь было на улице! На десерт слоёные трубочки с рикоттой и самые обычные, слава тебе яйцы, шоколадки.

Короче… вкусное оно было, но всё равно вонючее. И надо было, наверное, самому подготовиться к плаванию. Консерв каких-нибудь запасти, что ли? Да только когда? И так бегали, как угорелые, с этими порнографами, путанами и моряками…

Ну да ладно. После поздней трапезы каждый из экипажа ещё разок вылез наружу подышать и поглазеть на звёзды, а потом мы задраились от греха подальше и потихоньку начали проваливаться в сон. Ну… все, кроме Грызлова, естественно. Пете предстоял марафон не из лёгких — ночь простоять, да день продержаться. И искренне надеюсь, что припасённого дедом Жорой термоса с кофе ему для этого окажется достаточно.

— Спокойной ночи! — крикнул я, пристраиваясь поудобней.

— Буона ноттэ! — ответил дед.

— Гутэ нахт! — присоединился Таранов, а Петя просто-напросто зевнул…

* * *

— Ну что, господа⁈ — прокричал Петя. — Я вас категорически поздравляю!

Красноглазый, измученный, но радостный как чёрт. Пока мы дрыхли, Грызлов стоял на посту и со своей задачей