Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

Всё хорошо. Всё, блин, по плану. База как будто вымерла, и мы с Грызловым пробирались к причалу без малейшего сопротивления. Ни часовых тебе, ни патрулей, ни просто праздношатающихся солдат.

— А ты знаешь, как открыть лодку? — почему-то только сейчас спохватился я о таких мелочах. — Как её завести и как…

— Обижаешь, Василий Викторович, — ухмыльнулся Петя. — Ты главное меня до места доведи, а дальше я сам…

Вдоль ангаров и складов, сворачивая наугад, но неизменно пробираясь к морю, мы с Грызловым удалялись прочь от нами же устроенной вакханалии. И тут… на пути возник финальный страж. Патруль. Насколько я понимаю из новобранцев, — то есть из тех, кому наиболее ссыкотно нарушить приказ.

Однако судя по тоске в глазах ребята явно знали, что прямо сейчас происходит в их расположении, и что их на праздник жизни не пригласили. Заприметив нас с Петей, солдатики что-то неуверенно крикнули. Наверняка что-то типа: «стойте!», — а затем осторожно подошли к нам вплотную.

Кто тут и кого больше боялся — вопрос…

Пока один наставлял на нас дуло незаряженного автомата, — почему-то я был в этом уверен, — второй нахмурился и читал наши с Грызловым бейджики. Ну а я, не в силах терпеть заминку в такой ответственный момент, завёл источник и принялся нагнетать. Накидал парням в голову таких развесёлых картинок, что у бедняг штаны превратились в некое подобие циркового шатра для мелких грызунов.

А тут ещё и кусты по ту сторону ограды зашебуршали.

— Ах! — простонал из них женский голос. — Ох! Си! Кози! Ан-ко-РА-А-ААА-АХ!

Ну кайф! Жрицы любви не стали долго расшаркиваться и уже вовсю стригут купоны. И всем хорошо! Пацанчики, которые нас «остановили», от этих охов-вздохов вскипели окончательно, отдали честь, сказали что-то ещё и посеменили к плацу.

А мы отправились дальше и… У-у-ух! Ощущаю себя героем боевика. И даже круче! Герой боевика круто удаляется, не оборачиваясь на взрыв. Мы же с Грызловым удалялись прочь, не оборачиваясь на оргию, что даже круче крутого.

— Петь, а давай как будто в слоу-мо пойдём?

— А давай!

— Ах! Ох! Пью фон-до! ПЬЮ ФОН-ДО-ОО-АА-ААААХ!!!

Глава 8

Каким таким волшебным образом Петя открыл и завёл лодку — не моего ума дела. Как он сам выразился: «при помощи лома и такой-то матери», — однако своими глазами я этого не видел. Пока суть да дело я стоял на шухере и прыгнул в люк лишь тогда, когда Грызлов сказал, что можно.

Прыгнул и…

Вот оно, классическое столкновение ожиданий с реальностью. Можно даже сказать «эталонное». Изначально мне представлялось увлекательное комфортабельное плавание. Я, дескать, сижу на креселке, веду досужий разговор с попутчиками и по ходу дела разглядываю в иллюминатор проплывающих мимо рыбок.

Так вот хрен там! Причём по всем пунктам сразу.

Во-первых, никаких иллюминаторов и никаких рыбок. Смотреть можно либо в пол, либо в потолок, либо себе на коленки. Во-вторых, разговоры с попутчиками тоже отменяются. Они невозможны по причине рёва моторов, — коммуницировать можно только с помощью криков. Ну и в-третьих… какое ещё, в жопу, кресло⁈

О комфорте на время плавания можно забыть. Пускай внешне эта дура представляла собой чёрного цвета железную пилюлю метров так-эдак десять длинной, — что на мой взгляд очень даже много, — внутри у неё совершенно не было места. И если так подумать, то взорванный Тарановым понтонный катер был в этом плане в разы просторнее.

Итак, согнувшись в три погибели, я сразу же отполз в самый край отсека. К слову, ЕДИНСТВЕННОГО жилого отсека.

Никаких тебе кают, камбузов и санблоков. Спасибо на том, что хотя бы гальюн имеется и не придётся ссать в бутылку на глазах у деда, — а ещё не видеть, как ссыт в бутылку сам дед. Во-о-от… А помимо гальюна здесь был ещё: моторный отсек, торпедный отсек, — в который я сразу же зарекся залезать, — и центральная рубка. Последняя по размеру напоминала собачью конуру, и Грызлов полностью занял её собою.

— А чо так жарко-то⁈ — крикнул я Пете.

— Нормально! — ответил тот. — Как в нейтральные воды выйдем, всплывём и люк откроем! — затем чуть помолчал и добавил: — Если шторма не будет!

Короче… вот как-то так.

Все свои представления о подлодках я почерпнул из художественных фильмов. В них с лодкой обязательно происходило что-то лихое и нехорошее типа пробоины или атаки кракена, но зато актёры при этом не обливались потом и не передвигались гусиным шагом. Обман, получается? Как выяснилось нет, не обман.

Петя объяснил, что угнать что-то более просторное у него бы не получилось. Точнее, именно угнать — да. А вот управлять уже нет. Так что наше путешествие будет происходить на подводной лодке малого разведывательно-диверсионного класса и надо радоваться тому, что имеем.

Ну да ладно. «В тесноте, да не в обиде» — поговорка как нельзя кстати. Главное, что всё задуманное исполняется, а уж сутки внутри душной консервной банки я как-нибудь перетерплю…

* * *

— Фу-у-у-ух…

До места встречи мы добрались уже через час. Лодка всплыла, Грызлов заглушил моторы, и я тут же полез наверх подышать воздухом. Понятное дело, что тормознули мы не рядом с рыбным рынком Палермо, и не на пляж приплыли, — отдыхающих пугать.

Нет. Всплыли мы в заранее обусловленном квадрате и на приличном удалении от суши, так что берег отсюда едва виден. Море кругом. Море-море-море, моя торчащая из люка красная рожа что благодаря закатному солнышку стала аж пунцовой, да ещё катер где-то невдалеке.

И это, стало быть, наши.

Я высунулся из подлодки наполовину, помахал рукой и судно двинулось нам навстречу. На борту стоял улыбающийся во все тридцать два зуба дед, — должно быть, я сегодня значительно вырос как в глазах Джордано ди Козимо, так и в глазах всей семьи Каннеллони. Так вот. На катере стоял дед, рулевой и…

— Гутен так, хер Фасилий!

— Ваня⁈ — я аж чуть не поперхнулся. — А ты здесь как⁈

— Хер Фасилий, я фсю жысь метчщтал прокатиться на субмарине!

— Это очень интересная мечта, Ванечка, но…

— Не ругайся, Вась, — хохотнул дед. — Это я его с собой взял. Очень колоритный персонаж, с таким в дороге не заскучаешь. Все уши мне прожужжал на предмет того, что Италия загнётся без нормального пива и о том, что в