Ярость светила - Эдуард Сероусов

Новак моментально переключилась, её лицо стало серьёзным.

– Покажите.

Ли активировал данные, полученные от майора Чжао. Новак внимательно изучила их, её глаза быстро сканировали цифры и графики.

– Интересно… – пробормотала она. – Высокая концентрация гамма-лучей, нетипичная для стандартных солнечных вспышек. И спектральный анализ указывает на… – Она замолчала, что-то лихорадочно просчитывая в уме. – Полковник, мне нужен полный доступ к массиву "Гелиос". Немедленно.

Ли заметил внезапное напряжение в её голосе.

– Что вы увидели?

– Пока не уверена. Но если моя интуиция верна, эта аномалия может быть признаком того, что процессы в ядре Солнца развиваются быстрее, чем предсказывает модель Хокинса. – Она снова взглянула на данные. – И это может означать, что у нас меньше времени, чем мы думали.

Ли почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Насколько меньше?

– Не могу сказать точно без дополнительного анализа. Но это… меняет картину. – Она повернулась к Ли. – Организуйте мне доступ к "Гелиосу". И ещё – я хочу видеоконференцию с Хокинсом и этим инженером, Пател, немедленно.

Ли кивнул.

– Я всё организую. – Он направился к выходу, но остановился у двери. – Доктор Новак, только один вопрос… Ваши квантовые щиты – они действительно могут сработать?

Новак посмотрела на него долгим взглядом.

– Теоретически? Да. Практически? Никто никогда не пытался воздействовать на звезду. Это будет первый эксперимент такого рода в истории человечества. – Она слабо улыбнулась. – Но знаете что, полковник? Если они не сработают, некому будет писать разгромную статью о моей ошибке. Так что я чувствую себя довольно уверенно.

Через неделю после первого заседания Совета Выживания мир начал меняться. Пока официально информация об истинном масштабе угрозы оставалась ограниченной, первые признаки глобальной мобилизации стали очевидны для внимательных наблюдателей.

Акции компаний, связанных с космическими технологиями и защитной инфраструктурой, резко выросли. Военные объекты по всему миру перешли на повышенный режим готовности. Исследовательские институты получили беспрецедентное финансирование на проекты, связанные с защитой от электромагнитных импульсов и радиации.

В Глобальном Центре Солнечной Физики, ставшем эпицентром научной активности, Элайджа работал практически без перерыва, уточняя модели и анализируя новые данные, поступающие от космических обсерваторий. Квантовый суперкомпьютер ГЦСФ, крупнейший в Северном полушарии, теперь был полностью в его распоряжении.

Ситара координировала инженерные группы, работающие над первыми прототипами защитных систем. Её офис превратился в командный центр, где разрабатывались чертежи орбитальных экранов и планы модификации энергетической инфраструктуры.

– У нас проблема, – сказала она, войдя в лабораторию Элайджи поздним вечером. Выглядела она уставшей, но решительной. – Поставки редкоземельных металлов для квантовых процессоров задерживаются. Тихоокеанский Альянс внезапно ввёл экспортные ограничения.

Элайджа оторвался от голографической модели солнечного ядра, которую изучал.

– Почему? Они же согласились с приоритетом проекта.

– Официально – из-за "необходимости пересмотра стратегических запасов в свете новой информации". – Ситара села на край стола, потирая висок. – Неофициально… Я слышала, что они начали собственную программу защиты, ориентированную в первую очередь на свою территорию.

Элайджа тяжело вздохнул.

– Я этого боялся. Несмотря на все разговоры о глобальном сотрудничестве, как только дело доходит до конкретных действий, старые границы и приоритеты берут верх.

– Не все так плохо, – Ситара попыталась найти положительные стороны. – Северо-Американский Блок и Евразия по-прежнему полностью поддерживают проект. А Вайс только что предложил использовать месторождения Консорциума на астероидах.

– Вайс… – Элайджа нахмурился. – Он слишком активно продвигает свою помощь. Это настораживает.

– Он бизнесмен, Элайджа. Видит возможность укрепить позиции Консорциума. Это не обязательно что-то зловещее.

– Возможно, – неохотно согласился Элайджа. – В любом случае, у нас нет выбора. Нам нужны эти материалы. – Он вернулся к своей модели. – Особенно после того, что показали последние данные.

Ситара насторожилась.

– Что-то новое?

– Доктор Новак прислала анализ недавней малой аномалии, зафиксированной "Гелиосом". – Элайджа активировал новый набор данных. – И это… тревожно. Характер излучения указывает на более глубокие изменения в ядре, чем предполагала моя первоначальная модель.

– Насколько более глубокие?

– Достаточно, чтобы пересмотреть временные рамки. – Он встретил её взгляд. – Основное событие может произойти раньше. Возможно, на два-три месяца.

Ситара медленно выдохнула, осмысливая информацию.

– Двадцать месяцев вместо двадцати трёх? Это… усложняет ситуацию.

– И это ещё не всё, – продолжил Элайджа. – Новак считает, что её квантовые щиты – наш единственный шанс не просто смягчить удар, а предотвратить катастрофу. Но для этого нужно будет разместить их непосредственно вблизи Солнца, в точке Лагранжа L1.

– Это технически возможно?

– Теоретически – да. Практически… потребуется экспедиция к L1, строительство станции, размещение щитов. И всё это в экстремальных условиях повышенной солнечной активности. – Он покачал головой. – Риск колоссальный.

Ситара задумчиво изучала данные.

– Но если это сработает, мы не просто защитимся от вспышки, а потенциально стабилизируем саму аномалию в ядре?

– По теории Новак – да. Щиты создадут квантово-запутанное поле, способное воздействовать на магнитную структуру Солнца, направляя энергию аномалии в менее разрушительные каналы. – Он слабо улыбнулся. – Звучит как научная фантастика, правда?

– Вся эта ситуация звучит как научная фантастика, – ответила Ситара. – Но мы живём в мире, где квантовые компьютеры и нейроинтерфейсы стали реальностью. Почему бы не квантовые щиты для звезды?

Их разговор прервал сигнал входящего вызова. На экране появилось лицо полковника Ли.

– Доктор Хокинс, доктор Пател, приветствую. – Даже через видеосвязь было заметно, что полковник выглядит обеспокоенным. – У меня новости, которые не могут ждать. Только что получил сообщение от военного командования. Они зафиксировали необычную активность на орбитальных объектах Тихоокеанского Альянса.

Элайджа и Ситара переглянулись.

– Какого рода активность? – спросил Элайджа.

– Перемещение военного персонала и оборудования на их орбитальные платформы. Официально – плановые учения. Неофициально… – Ли сделал паузу. – Похоже, они готовятся к возможному конфликту в космосе.

– Это безумие, – воскликнула Ситара. – Сейчас, когда нам нужно объединиться перед лицом глобальной угрозы, они думают о военном противостоянии?

– К сожалению, это логично, – мрачно ответил Ли. – В кризисной ситуации контроль над космическими активами становится критически важным. Особенно если эти активы могут обеспечить защиту от солнечной вспышки.

– Или если они планируют ограничить доступ к этой защите, – добавил Элайджа, внезапно осознавая возможные последствия. – Создать своего рода… эксклюзивное убежище.

Ли кивнул.

– Именно об этом я и беспокоюсь. Особенно после того, как получил информацию о встрече генерала Монтгомери с Адрианом Вайсом.

– Монтгомери? Бывший командующий космическими войсками? – удивилась Ситара.

– Да. Человек с репутацией "ястреба" и многочисленными связями в военных кругах. Тот факт, что он встречается с Вайсом в неофициальной обстановке, заставляет меня думать, что формируются какие-то… альтернативные альянсы.

Элайджа почувствовал, как его пессимизм находит новое подтверждение.

– Я так и знал. Вместо того, чтобы объединиться для спасения всей цивилизации, они начинают