Ярость светила - Эдуард Сероусов

– Семантика, – фыркнул Элайджа, но оценил ее попытку снизить напряжение.

За прошедшую неделю с момента первой вспышки они работали бок о бок, практически не отдыхая. Ситара координировала инженерные группы, разрабатывающие концепции защитных систем, в то время как Элайджа уточнял свои модели с использованием новых данных от "Кассандры" и лунных обсерваторий.

– Вот, – Ситара отступила, оценивая свою работу. – Теперь вы выглядите как человек, готовый спасать мир.

Элайджа повернулся к зеркалу. Галстук действительно был завязан безупречно.

– Спасибо, – сказал он неловко, затем глубоко вздохнул. – Вы знаете, что от этого выступления зависит всё? Если мы не убедим их…

– Мы убедим, – твердо ответила Ситара. – У нас есть данные. Неопровержимые доказательства. А ещё у нас есть конкретные инженерные решения. Политики любят проблемы только когда к ним прилагаются решения.

Элайджа хотел возразить, сказать, что его опыт общения с бюрократами был совсем иным, но решил, что сейчас не время для пессимизма.

– Идёмте, – сказал он, поправляя пиджак. – Нельзя опаздывать на конец света.

Зал заседаний Совета Безопасности ООН в Нью-Йорке был преобразован для первого собрания Совета Выживания. Традиционная подковообразная расстановка столов была заменена круглым столом – символическим жестом, подчеркивающим, что перед лицом космической угрозы все земные разделения теряют смысл.

Элайджа и Ситара сидели рядом, просматривая финальные заметки перед презентацией. Вокруг них собирались лидеры мировых держав, руководители ключевых научных организаций и представители влиятельных консорциумов. Напряжение в воздухе было почти осязаемым.

– Думала, что никогда не увижу такого единения, – прошептала Ситара, наблюдая, как традиционные политические противники обмениваются рукопожатиями и садятся рядом. – Жаль, что для этого понадобилась смертельная угроза.

– Люди объединяются только перед лицом ещё большей опасности, – ответил Элайджа. – Старая истина.

Его внимание привлекло появление высокого седовласого мужчины с впечатляющей осанкой и проницательным взглядом. Он вошёл, окруженный свитой помощников, излучая властность и уверенность.

– Адриан Вайс, – сказала Ситара, заметив взгляд Элайджи. – Президент Глобального Консорциума.

– Я знаю, кто он, – отозвался Элайджа. – Читал его статьи о "неизбежном отборе" в эволюции человеческой цивилизации. Не впечатлён его выводами.

– Возможно, но Консорциум контролирует почти тридцать процентов мировой промышленности и шестьдесят процентов передовых технологий. Без него любой масштабный проект просто невозможен.

Элайджа хотел ответить, но в этот момент Генеральный Секретарь ООН поднялся для открытия заседания.

– Дамы и господа, – начал он, его голос был торжественным. – Мы собрались здесь перед лицом беспрецедентной угрозы. Впервые в истории человечества мы столкнулись с опасностью, исходящей не от нас самих, а от самой звезды, дающей нам жизнь.

Он сделал паузу, окидывая взглядом собравшихся.

– Совет Безопасности единогласно проголосовал за создание специального органа – Совета Выживания, наделённого чрезвычайными полномочиями для координации глобального ответа на солнечную угрозу. Перед нами стоит задача не просто справиться с кризисом, но сохранить нашу цивилизацию.

Элайджа внимательно наблюдал за реакцией присутствующих. Большинство сохраняло профессиональное спокойствие, хотя некоторые, особенно представители небольших государств, выглядели явно встревоженными.

– Сначала мы заслушаем научный доклад от ведущего эксперта по солнечной аномалии, доктора Элайджи Хокинса из Глобального Центра Солнечной Физики.

Элайджа поднялся, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. Мысленно он вернулся к бесчисленным часам, проведённым за анализом данных, к моменту, когда впервые увидел аномальный нейтринный поток. К тому мгновению, когда осознал, что его теория верна, и звезда, которую он изучал всю жизнь, готовится нанести удар, способный уничтожить мир, каким они его знали.

Он активировал голографический проектор, и над столом возникла детализированная трёхмерная модель Солнца.

– Благодарю, господин Генеральный Секретарь. – Его голос звучал неожиданно твердо. – Я представляю вам данные, собранные за последние шесть месяцев и подтверждённые множеством независимых источников, включая орбитальную станцию "Кассандра" и лунную обсерваторию.

Он увеличил изображение ядра Солнца.

– В этой конкретной области солнечного ядра мы наблюдаем аномальный нейтринный поток, указывающий на нестабильность, которой не должно быть у звезды данного типа и возраста. – Он переключил изображение, показывая графики. – Недавняя вспышка класса X19, вызвавшая глобальные сбои электроники, была прямым следствием этой нестабильности.

По залу прокатился шепот. Элайджа продолжил:

– Но это, как мы говорим в науке, всего лишь предвестник. – Он активировал симуляцию. – Согласно нашим моделям, через двадцать три месяца произойдёт серия вспышек, суммарная мощность которых превысит нынешнюю примерно в сто раз.

Теперь шёпот перерос в отчетливый гул голосов. Элайджа дал им несколько секунд, чтобы осмыслить информацию, затем продолжил:

– Позвольте объяснить, что это значит в практическом смысле. Электромагнитный импульс такой силы выведет из строя большую часть незащищённой электроники. Спутники будут уничтожены. Энергосети коллапсируют. Но хуже всего то, что следующая за вспышками радиационная буря сделает верхние слои атмосферы смертельно опасными для всех авиаперелётов и потенциально повредит озоновый слой, увеличивая уровень радиации на поверхности.

Он показал ещё несколько графиков, демонстрирующих предполагаемые последствия.

– В сущности, мы говорим о событии, способном отбросить технологическую цивилизацию на десятилетия, если не на столетия назад.

В зале воцарилась тишина. Элайджа оглядел лица политиков и увидел в них именно то, чего ожидал: шок, неверие и, самое опасное, отрицание.

Представитель Евразийского Блока первым нарушил молчание:

– Доктор Хокинс, насколько точен ваш прогноз? Какова вероятность ошибки?

– С учетом всех переменных, мы оцениваем вероятность катастрофического сценария в восемьдесят пять процентов. Это консервативная оценка.

– А существует ли возможность, что Солнце… стабилизируется само? – спросил представитель Тихоокеанского Альянса.

– Теоретически – да. Практически – вероятность этого ничтожно мала, – ответил Элайджа. – Наблюдаемая нестабильность развивается по нарастающей. Без внешнего вмешательства обратный процесс крайне маловероятен.

– Внешнее вмешательство? – повторил представитель Пан-Африканского Союза. – Вы предлагаете… воздействовать на Солнце?

Элайджа почувствовал, как его сердце забилось чаще. Вот он – ключевой момент, когда либо его сочтут сумасшедшим, либо начнут серьезно рассматривать меры противодействия.

– Я предлагаю рассмотреть все варианты, – ответил он осторожно. – Включая как защитные меры здесь, на Земле, так и потенциальные способы воздействия на саму солнечную активность. – Он повернулся к Ситаре. – И в этом вопросе я передам слово доктору Пател, которая представит инженерные концепции защиты.

Ситара поднялась с уверенностью человека, привыкшего выступать перед влиятельными аудиториями. Её презентация сразу перешла от теоретических выкладок к конкретным решениям.

– Уважаемый Совет, – начала она, – угроза, описанная доктором Хокинсом, действительно беспрецедентна. Но человечество доказало свою способность справляться с, казалось бы, непреодолимыми вызовами. – Она активировала собственную голограмму. – Я представляю комплекс инженерных решений, которые могут значительно снизить ущерб от прогнозируемого события.

На проекции появилось изображение Земли с несколькими слоями защиты.

– Первый уровень: космические экраны. – Она увеличила изображение орбитальных конструкций. – Сеть спутников с электромагнитными экранами, способных отклонять часть заряженных частиц. Технология основана на принципах, уже используемых в наших климатических щитах,