Архитектор Душ IV - Александр Вольт

На том конце возникла короткая пауза.

— Моя отсеченная голова не принесет вам пользы в следующий раз, Мастер.

Вяземский вздохнул. Справедливое замечание, пускай и дерзкое.

— Говори.

— На ваш дом готовится облава. СБРИ и полиция уже выехали.

Конечно. Конечно, облава. Гребаный Громов. Он не просто догадался. Он был уверен и действовал.

— Ясно, — проскрипел Мастер сквозь зубы. Сердце заколотилось чаще, но разум оставался холодным. — Спасибо.

Он сбросил звонок. Значит, придется действовать еще быстрее. Намного быстрее. Времени на подготовку, на ритуальную чистоту, больше не было. Придется импровизировать.

— Такси!

Он резко поднял руку, его голос прозвучал как выстрел. Одиноко стоящий у обочины седан мигнул фарами. Вяземский быстрым шагом пересек улицу, рванул на себя заднюю дверь.

— Улица Адмирала Нахимова, дом двадцать семь, и быстро.

Водитель молча кивнул и вдавил педаль газа в пол.

Поездка прошла в тумане. Мастер смотрел на проносящиеся за окном улицы, но не видел их. Он видел только лицо Громова. И теперь понимал: тот не блефовал. Он знал. Этот пропитый сукин сын точно что-то знал.

Машина резко затормозила у кованых ворот его особняка. Он бросил на переднее сиденье несколько скомканных купюр — гораздо больше, чем нужно.

— Сдачи не надо.

Вяземский выскочил из машины, даже не закрыв за собой дверь. Несколько быстрых шагов по гравийной дорожке. Ключ в замке, поворот. Он ворвался в дом как ураган, проигнорировав испуганный взгляд выскочившей навстречу горничной.

— Не мешать, — бросил он на ходу, направляясь не в кабинет и не в спальню, а в дальнюю, неприметную дверь под лестницей.

Старые, тяжелые дверцы подвала поддались с тихим, протяжным скрипом, будто жалуясь на вторжение. Он шагнул вниз, в сырую, пахнущую землей, плесенью и чем-то кислым, как прокисшее вино, темноту. Щелкнул выключателем. Тусклая, одинокая лампочка под потолком, защищенная ржавой сеткой, озарила узкое пространство.

Вдоль одной стены тянулись массивные дубовые стеллажи, уставленные покрытыми паутиной бутылками — коллекция, собиравшаяся десятилетиями. В конце узкого коридора виднелась массивная, окованная железом дверь. Не хранилище для вина. Тюрьма.

Еще один ключ. Тяжелый, старинный, больше похожий на орудие пыток, чем на предмет для отпирания замков. Он вставил его в скважину. Замок щелкнул с натужным, лязгающим скрежетом, эхом, отразившимся от каменных стен. Он толкнул дверь и вошел.

Никаких рун и алтаря. Помещение было до отвращения утилитарным: голые каменные стены, источающие холод, и земляной пол. Воздух здесь был неподвижным, тяжелым, пропитанным запахом страха и страдания, который не выветрился бы и за сто лет.

На стене напротив входа, раскинув руки, висело жалкое подобие человека. Его запястья и лодыжки были зафиксированы в широких железных кольцах, намертво вбитых в каменную кладку. Он не был распят, он был растянут, словно экспонат в жуткой коллекции. Голова безвольно упала на грудь, длинные, сальные и спутанные волосы скрывали лицо.

Мастер помедлил. Звук его дорогих кожаных туфель, шагающих по земляному полу, был единственным в этом темнейшем подземелье.

Он подошел ближе. Исхудавшее, изможденное тело пленника было покрыто старыми и свежими кровоподтеками. На нем висели лохмотья — остатки некогда дорогого твидового пиджака и порванная, грязная рубашка.

Мастер поднял руку и грубо, двумя пальцами, откинул волосы с лица пленника. Тот застонал, слабо, едва слышно, и попытался пошевелиться, но цепи лишь глухо звякнули.

Свет от коридорной лампы падал сбоку, выхватывая из мрака детали. Щеки и подбородок, заросшие густой бородой. Некогда интеллигентные, тонкие черты, теперь искаженные гримасой страдания. Ссадина на переносице.

Мастер наклонился ниже. Пленник медленно, с нечеловеческим усилием поднял голову. Его веки дрогнули, приоткрылись. Глаза — заплывшие, полные боли и безнадежного ужаса — попытались сфокусироваться.

На лице Мастера появилась хищная, предвкушающая улыбка.

— Ну, привет.

Глава 6

Докучаев вылетел из своего кабинета как пробка из бутылки шампанского. Он не шел, он почти бежал по коридору, прижимая смартфон к уху. Его лицо было багровым. До меня долетали лишь обрывки фраз, что он говорил, но и их было достаточно, чтобы понять — маховик раскрутился до запредельных скоростей.

— Да. Да, сейчас. Немедленно.

Он скрылся за поворотом, ведущим к выходу, и его голос затих.

— Пора, — сказал я, поднимаясь из-за стола.

Все взгляды в комнате тут же обратились ко мне. На лицах девушек застыло напряжение. Алиса сидела, вцепившись в подлокотники кресла, ее костяшки побелели. Лидия стояла у окна, прямая как струна.

Я понимал их состояние. Опять этот поехавший, то есть я, лезет не в свои дела и пытается решать то, что от него не зависит, и снова подвергает опасности их жизни.

Три жизни, связанные в один тугой и неудобный узел. Но если я проигнорирую этот вопрос, если позволю этому ростку ядовитого плюща укорениться, он может аукнуться мне значительно позже. И значительно, значительно болезненнее.

Поэтому все ростки новых проблем нужно стараться рубить на корню. А у меня их еще с момента перерождения такой вагон и маленькая тележка, что я до сих пор расхлебываю чужое дерьмо, даже не начав разбираться со своим собственным.

— Пошли, — бросил я, накидывая на плечи плащ.

Мы вышли из кабинета, прошли через притихший офис, где сотрудники провожали нас молчаливыми взглядами, словно по коридору шел не коронер и его подчиненные, а мученики, которых вели на Голгофу.

Мы молча сели в машину. Лидия устроилась сзади, а вот Алиса на этот раз не стала проситься за руль. Она проскользнула следом за Лидией и села позади меня. Я почувствовал, как она чуть ли не вжимается в спинку кресла, словно ища защиты. Этот жест сказал мне больше, чем любые слова.

Я сел за руль, вставил ключ в замок зажигания. Двигатель ровно заурчал. Я посмотрел вперед, на мокрую улицу. Черный служебный автомобиль, подобие «Волги» Докучаева уже выруливал с парковки, направляясь в сторону центральной площади.

Я приготовился тронуться и внезапно замер, ощутив приступ идиотизма.

— А какой у него адрес? — спросил я в пустоту салона.

В ответ — гробовая тишина, нарушаемая лишь тиканьем поворотника «Волги», которая уже почти скрылась за углом.

— Докучаев! — почти в один голос воскликнули девушки сзади.

— Газуй за ним, Виктор! — вторила ей Лидия.

А ведь действительно. Соображают, чертовки. Мне явно нужен отдых, потому что под гнетом постоянной мозговой активности, стресса и частых впрысков адреналина — я начинаю изнашиваться и, как говориться, тупить. А мне это просто непозволительно.