Величие империи - Денис Старый

Однако, если за присвоение чужих стихов мне ещё как-то стыдно, хотя не сказать, что рыдаю по ночам, но вот что касается заимствования успешных русских реформ, или даже реформ, апробированных в будущем за рубежом, — тут моя совесть нисколько не возмущается.

А нет, некоторые возмущения всё-таки присутствуют. Совесть меня упрекает, почему я раньше многое из того, что сейчас готово к внедрению, не пробовал отдать на реализацию герцогу Бирону, Остерману или кому-то ещё.

По крайней мере, я мог найти время и нужные слова, чтобы убедить Христофора Антоновича Миниха о необходимости масштабной военной реформы в российской армии. И речь идёт не только, и даже не столько, про перевооружение.

Я и в будущем не понимал, зачем нужно было «забривать» крестьян в солдаты на всю жизнь. Почти был уверен, что найду чёткие ответы на свои сомнения здесь, этом времени. Тем более, что имею непосредственное отношение к армии.

Нет, я до сих пор не понимаю, почему нельзя рекрутов отпускать после определенного срока службы. Почему нельзя их наделять землёй? Ведь эти люди окажутся самыми преданными Престолу и Отечеству. Большинство из них способны стать крепкими собственниками. А еще нам осваивать огромные плодородные пространства бывшего Дикого Поля.

Так что… Раз я упустил возможность договориться с Минихом ранее, то придётся послать ему проект реформы через посыльного. Если одобрит, пришлёт со своей резолюцией, то это как раз та реформа, заниматься которой я готов.

Уже ближе к вечеру я был в Петропавловской крепости. Не один. Словно бы происходил рейдерский захват. Мои люди занимали ключевые позиции, я осваивался в одном из кабинетов Андрея Ивановича Ушакова.

Нужно было разобрать бумаги, оглядеться. Ну а то, что сам Ушаков сейчас находится в этой же крепости в заточении, так ничего, подождёт ещё разговора со мной.

Я достаточно быстро нашёл бумаги с компроматом. Думаю, если бы при попытке переговоров у Андрея Ивановича Ушакова была возможность поговорить с Елизаветой Петровной, то Лиза непременно бы стала на его сторону. Сделал бы это только под нажимом того, что собрано дурного на неё.

Я обязательно, перед отправкой на фронт, порву эти документы. Но только после того, как Елизавета их посмотрит. Ну или порву копии. Не нужно быть столь наивным, полагая, что до совершеннолетия будущего императора политические игры возле российского престола прекратятся.

А сейчас я читал многие свидетельства общения Елизаветы со шведами. Нашёл даже, что была переписка между Елизаветой Петровной и Казимиром Лещинским, который просил содействовать невмешательству России в польские дела. Есть здесь и бумаги из Франции.

Из всего накопленного можно сделать вывод: Лиза — ставленница, да и откровенная шпионка французской короны. И этот факт поможет мне не допустить чрезмерного усиления Елизаветы Петровны на престоле и оформить спокойную, без надрывов, передачу власти в будущем. Ведь я то знаю, что она не шпионка, что только выискивала хоть какие возможности взойти на престол.

А потом я отправился в камеру, где должен был находиться Ушаков. Пришло время сказать и ему пару «нежных» слов. Но… В моей камере, в той, куда не проникал свет, сыгравшего, но проигравшего, Ушакова не было.

— Где он? — раздраженно выкрикнул я.

От автора:

✅ Жанр: «ОБРАТНЫЙ ПОПАДАНЕЦ»

✅ Я погиб в девяностые — а очнулся в другом времени. Его называют «современным».

Теперь телефоны носят в кармане, машины ездят на электричестве,

а люди живут в онлайне и ставят лайки вместо слов.

Но если уж мне дали второй шанс — разберусь. По-нашему.

✅ На 1-й том скидка: https://author.today/reader/450849

Глава 6

Хочешь мира, готовься к войне.

Латинская поговорка.

Петербург

23 сентября 1735 года

— Тех, кто не выполнил мой приказ о нахождении арестованного Ушакова, арестовать! — приказывал я.

Рядом со мной находились Степан и Фролов. Им приказ и был адресован. Я рассчитывал, что в будущем эти люди составят основу моей команды, как главы Тайной канцелярии. Вот пусть Степан уже и осваивается.

Приказ прозвучал в одной из камер Петропавловской крепости. На меня зло смотрел Андрей Иванович Ушаков, он занимал эту двухкомнатную камеру со всеми, доступными этому времени, удобствами и с полным столом сытной и разнообразной еды. По углам лежали бутылки из-под венгерского вина. Было немало битого стекла. Ушаков пил и бросал бутылки в стену.

Если бы у меня было такое заточение в крепости, то я может и сопротивлялся тому, чтобы отсюда уходить. Курорт, да и только! Еще и цыган можно было вызвать.

Я еще ранее приказал взять под контроль выходы из крепости, как и то, чтобы наблюдать за подходом с моря. Моих людей в Петропавловской цитадели не было и устраивать ранее захват крепости я посчитал ненужным, чтобы не спровоцировать неприятности. Мало ли… Может,здесь служат настолько преданные Ушакову люди, что готовы умирать, но не сдавать своего бывшего начальника.

Так что не освободили Ушакова, но создали такие условия, что можно жить и не тужить.

— Ты, подлец, будешь переведён в ту камеру, в которой держал меня, — жёстко сказал я, обращаясь к Ушакову.

У меня в камере всё было каменное, и пол сырой, холодный, даже во время жары.

— Да как ты смеешь! — нетрезвый Ушаков раздухарился и даже дёрнулся в мою сторону.

— На! — удар в ухо повалил Ушакова на дощатый пол.

Я специально бил Ушакова в ухо, чтобы он получил как можно больше болезненных ощущений. Ну и чтобы пришёл немного в норму и наконец-таки осознал своё положение.

А положение незавидное. Елизавета намекала, что было бы неплохо разобраться и с Ушаковым, и с другими его близкими соратниками. Вот только престолоблюстительница обед уже приняла, что никого казнить не будет. Так что мне намекали, чтобы Ушаков, как и Апраксин, «случайно умерли». Нет уж… Пусть в ссылку отправляет к Долгоруковым. Кстати, их можно было бы и вернуть.

Я смотрел, как медленно встает с пола Ушаков, когда в лучшей камере крепости появился Фрол.

— Вот, господин бригадир, привёл, — сказал Фролов, пропуская вперёд измождённого, истощённого, но, по всему было видно, до конца не сломленного Артемия Волынского.

— Уже не бригадир, а генерал-поручик, — сказал я, подумав о том, что нужно было бы все же обратиться к датскому портному, чтобы сладить мундир [чин генерала-поручика часто использовался, как синоним генерал-лейтенанту. Генерал-поручика ввела Елизавета в 1741 году].

— Я рад видеть вас, Артемий Петрович, не в здравии, но живым, — сказал