Эхо 13 Забытый Род - Арий Родович

как трещины в самой материи, дышащие, шепчущие, где ночь светлее дня и наоборот. Их здесь много. Больше, чем где-либо, кроме самой Земли Разлома — той, что всплыла из океана полторы тысячи лет назад. Или шестнадцать столетий. Некоторые говорят — даже раньше. Мало кто выжил с тех времён, но такие есть.

Разломы здесь никто не закрывал. Их и нельзя закрыть. Они росли. И вместе с ними изменялась сама земля. Изменялась. Эхо, что сочится из этих трещин, впитывалось в растения, в животных, в почву. Даже воздух здесь — не совсем тот. Он плотнее. Звонче. Тяжелее. Это не просто фон — это поток.

Здесь никто ничего не контролирует. Даже сам себя.

Именно сюда ушёл Он.

Сейчас он стоял над тушей убитого монстра — нечто между крокодилом и ящером, только не зелёное, а песчаное. Всё происходило в пустыне, и тварь успела сменить цвет. Без миллионов лет эволюции. Просто Эхо.

На ногах — кожаные сапоги. Один — по щиколотку вонзился в череп этой твари. Оттуда поднимался дым — едкий, кислотный. Первая мысль: «Чёрт, опять сапоги убил». Причём не абы какие — такие не должны так просто сдаваться. Но, похоже, придётся искать новую пару.

Он вытащил ногу, морщась, и пробормотал:

— Ну и кто тебе сказал, что пожрать тут легко, а?

Сапоги выстояли. И это порадовало. Он вытер подошву об камень и, не теряя времени, принялся за дело — разрезал ляжку убитого урода. Яда не было — только тёплое, плотное мясо.

«Ну вот и ужин», — подумал он, проводя по волокнам ножом, чьё лезвие больше походило не на металл, а на клык — вероятно, другого монстра.

Если бы не нормальная сумка за плечами, его можно было бы принять за дикаря. Но манера держать оружие, русская речь, чуждая этим землям, и движение плеч, выпрямленных без усилия — выдавали в нём нечто иное.

Он мог казаться бродягой — заросший, замотанный, в пыльной одежде, с лицом, скрытым тканью. Но даже сквозь маскировку было видно: это не бомж. И не скиталец. Это кто-то, кто знает, кем был. И, возможно, кем остаётся. Пусть сейчас и пьёт кровь вместо воды.

За спиной — тень скалы. Перед глазами — узор трещин, уходящих вглубь. Разлом. Неглубокий, но капризный. Из таких в основном лезут мелкие твари. Впрочем, «мелкие» — понятие относительное.

Он ел. Молча. Не торопясь. Как будто в жизни у него нет ничего срочнее.

Пламя костра потрескивало, воздух был сухим, жарким — всё, как всегда. Но внутри что-то дрогнуло. Не звук. Не запах. А именно — чувство. Как щёлкнувшая внутри пружина, которую давно считал сломанной.

Древнее. Забытое. Будто уже не должно было возвращаться. Но вернулось. Сперва он даже не понял, что именно ощущает — лишь тонкий сдвиг в пространстве, в себе. А потом понял.

Первая мысль была простая, как шепот:

«Ого… Всё-таки произошло. А я думал, не дождусь.»

Мир вокруг всё ещё был. Костёр потрескивал. Небо оставалось окрашенным в багрово-зелёное. Но что-то изменилось.

В сумке что-то дрогнуло. Незаметно, едва ощутимо — словно лёгкий внутренний толчок. Как вибрация не мышцы, а материи. Он замер.

Артефакт. Он начал пульсировать. Не светом. Не звуком. Внутренне. Словно принял сигнал — и начал отдавать его обратно.

Он не доставал его. Не трогал. Просто сидел у костра и чувствовал, как внутри сумки нечто древнее, забытое, снова вступило в игру.

Он выдохнул. Спокойно. Почти облегчённо.

«Значит… правда…».

Он не знал, к кому обращается. Или знал. Но всё равно сказал это про себя. Без голоса. Без интонации. Просто — как факт, который больше нельзя игнорировать.

И внутри — пришло ощущение. Спокойное. Тяжёлое. Как если бы кто-то огромный наконец открыл глаза.

Теперь всё будет иначе. Он чувствовал это каждой костью.

— Значит, ты проснулся, — сказал он тихо. — Я уже думал, что ты умер окончательно.

Кристалл не ответил. Но не нужно было. Это не был диалог. Это был контакт.

— Он жив… — пробормотал он. — Не просто жив. Он принял. Значит, кто-то… достойный. Или безрассудный. Хотя…

Он замолчал, глядя в костёр.

— Пожалуй, стоит посмотреть. Хотя бы издалека.

Он поднялся, стряхнул пепел с колен, накинул на плечи плащ. Издали — отшельник. Бородатый, крепкий, молчаливый. Говорит с костром, смеётся в лицо ветру. Но в движениях — точность. В осанке — привычка командира. В глазах — что-то старое, тяжёлое.

Он пошёл вглубь Диких Земель. Туда, где начиналась его собственная легенда — и могла закончиться чужая.

А может — начаться.

Ведь время работает на тех, кто умеет ждать.

Глава 5 1625 лет

Блядь. Ну конечно. Как всегда — именно в тот момент, когда я почти узнал что-то важное… кто-то, сука, должен был постучать.

Яков посмотрел на меня уже совсем другим лицом. Как он быстро изменился — как актёр. В его взгляде читалось то ли предупреждение, то ли просьба не открывать рот. Это был первый раз, когда я понял: говорить можно не словами. Достаточно взгляда.

— Войдите, — сказал он спокойно, размеренно.

Дверь открылась мягко, без скрипа. Не полностью — сначала появилось лицо парня, затем он вошёл целиком.

Я не сразу его узнал. Но потом — вспышка. То ли боли, то ли чего-то другого. Так срабатывала память прошлого владельца. Щелчок. И я понял, кто передо мной. "Вам спасибо, что приняли меня, и помогли тогда." Это он говорил. Тогда, в другом моменте, в другой жизни. Точнее, в другой сцене моего существования. Но это было. Уже было.

И тут же всплыли чувства парня, который занимал это тело до меня. Он тогда прощался. Не со мной. С ним. С тем, кем я стал — по ошибке или по замыслу.

Сергей не повёл и бровью, увидев меня. Будто знал, что я приду в себя. Хотя в прошлый раз прощался — не со мной. Может, просто поверил Якову. Вспомнился разговор охранников — тогда один из них сказал, что Яков уверен: всё будет в порядке.

Я был уверен: через час весь дом узнает, что я очнулся. Что Яков со мной уже говорит.

Он сделал шаг вперёд, вытянул руку — и я увидел чёрный плотный конверт с официальной печатью.

Я заметил, как у него чуть дрогнуло лицо — впервые. Он посмотрел сначала на меня, потом на Якова, потом снова на конверт.

— Господин Яков… ваше благородие… — сказал он, немного замявшись. — Тут письмо. Только для главы рода… или его