Фростпанк. Ледяной рубеж - Дмитрий Ворон

— У меня душа за тебя болит, чужак. Неужели ты так слеп? Когда еще в июле на юге Аляски было так холодно?

Хэнс поставил рядом с огнём консервную банку, набитую снегом. Он принялся толочь разнообразные корешки и травы самодельной ступкой; из всех ингредиентов Джон узнал лишь плоды шиповника.

Ужасно хотелось встать, но Олбрайт не решался перечить человеку, который отнёсся к нему с таким доброжелательством. Он вообще не хотел проявлять враждебность к первому встречному за две недели долгого и одинокого пути. Даже если этот встречный казался порождением горячечного сна.

— Я умер?..

Хэнс внезапно расхохотался. Джон удивленно посмотрел на него: секунду назад старик казался невозмутимым, словно гора. Отсмеявшись, Хэнс добродушно взглянул на раненого:

— Такие, как ты, так просто не умирают. У Белого Безмолвия, знаешь ли, весьма скверное чувство юмора…

Глава 8. Последствия

«Понятно, часть из нас погибла по дороге, другая была затерта льдами, тысячи изможденных, потерявших веру в свои силы вернулись с перевалов назад, но наша группа оказалась в числе тех, кому повезло. Мы знали, на что идем, и в нас была крепка решимость, начав путь, пройти его до конца.» — Джек Лондон

Как и ожидалось, на следующий день температура в городе резко упала, и проявились первые серьезные проблемы.

Дюжину рабочих уже отправили в лазарет с простудой и обморожениями. Еды всё так же катастрофически не хватало. Никто не мог точно предсказать, сколько потребуется угля, чтобы пережить бурю, и… возможно ли её пережить вообще? Биф старался даже не думать об этом.

Сегодня он трудился вместе с рабочими в Восточной шахте. После ночного снегопада тропа осталась неутоптанной, и люди, ослабевшие от недоедания, с трудом пробирались по рыхлому снегу. К текущей температуре город был худо-бедно готов. Но что будет дальше? Генератор, тепловые башни, теплоизоляция и обогреватели — даже Франц не мог модернизировать всё это в такие сжатые сроки, не имея в распоряжении Паровых ядер.

Слухи и сплетни постепенно наполняли «копилку знаний» своими медяками. Каждый третий или четвертый шепоток касался «лондонцев»: говорили, что они довольно успешно убеждают остальных покинуть город. Биф ждал, призывая себя к терпению. Ежедневно он выслушивал всплывающие на поверхность истории об иссушающей болезни, терзавшей горожан, и о трагических случайностях, подстерегавших каждого, кто решался сопротивляться власти зимы.

Биф даже сейчас слышал, как некоторые рабочие тихо перешёптываются. Возможно, они осуждали его последние решения, а быть может, уже подбивали друг друга на бунт…

«Но ведь я не диктатор, народ сам выбрал меня, — рассуждал он. — Мой долг — оправдать их надежды, даже если спасение требует суровых мер».

Старина Бор присмотрит за порядком. А пока зачинщики гниют в тюрьме, у губернатора будет время продумать следующие шаги.

К Бифу, тяжело пробираясь по снегу, поспешил бригадир участка. Мужчина был явно чем-то встревожен.

— Губернатор, сэр! Там, у конвейера…

— В чем дело? — отозвался Биф, вытирая пот со лба и почесывая замерзший нос.

— Там Лесли, сэр…

Биф бросил мешок с углём и поспешил за бригадиром.

Лесли лежал на снегу. Другие рабочие плотным кольцом обступили его, их лица в свете фонарей казались серыми масками.

— Разойдитесь, черт бы вас побрал! Дайте пройти! Что с ним?

— Он… Он мёртв, сэр, — произнес один из рабочих скорбным тоном, безуспешно ища пульс на холодном запястье. — Сердце не выдержало.

Биф знал в лицо каждого, кто проделал с ним исполинский путь от самого Лондона. Лесли был из тех стариков, что подстегивали молодых сражаться, несмотря на все ужасы нового ледникового периода. Он был из тех, кто пережил ирландское восстание, подавленное английскими войсками. Всю свою жизнь он сражался…

«И сегодня, после стольких битв, ты умер просто потому, что сердце не выдержало?»

— Отнесите тело на кладбище, — холодно произнес Биф. — Мы найдем время, чтобы попрощаться с ним. Но сейчас все должны вернуться к работе.

Когда Лесли погрузили на носилки и понесли прочь, Биф увидел на лицах шахтеров всю палитру тревоги и ужаса. Он уже собирался снова взяться за мешок, как кто-то резко схватил его за руку.

— Это только начало!

Бик Суотсон стоял перед ним — страшный, худой как скелет, возвышающийся над толпой, словно мертвое безлистное дерево. От него разило застарелым потом и животным страхом.

— Чарли был прав! Вместо того чтобы спасаться на юге, мы остались в этом морозном аду. Он ведь прав, так? Мы все умрем здесь!

Биф резким движением освободил руку.

— Возвращайся к работе, — процедил он сквозь зубы. — У нас нет времени на обсуждение бесполезных вещей.

— И что ты сделаешь, а? Что ты мне сделаешь, Биф? Посадишь в клетку рядом с Чарли? Люди выдохлись! А ты всё позволяешь лишним ртам…

Молниеносный хук слева заставил Бика заткнуться на полуслове. Вскинув руки, он рухнул на снег. Биф тут же навис над ним и придавил грудь работяги тяжелым сапогом. Никто из шахтеров не решился вмешаться.

— Послушай меня! Послушай меня внимательно, кусок дерьма! — прорычал Биф. — За моей спиной сотни людей! Сотни! Каждый из них трудится не покладая рук, и ты будешь пахать вместе с нами столько, сколько я скажу!

Биф убрал ногу с груди ошеломленного Бика и обратился к застывшей толпе:

— У нас нет времени на страх и отчаяние! Каждая впустую потраченная минута — это чья-то смерть. Каждый потерянный день — это гибель всего города! Подбивая друг друга на бунт, вы сами лишаете себя будущего. Ты лишаешь жизни других, Бик. И если потребуется, я не просто закрою тебя в клетке, я пристрелю тебя на месте. Ты меня понял? Вот и отлично.

Возвращаясь к брошенному мешку с углем, Биф понимал: это только начало. Он чувствовал, как бремя власти превращает его в одинокого и жестокого человека. Постепенно он научился видеть в лицах людей не просто черты, а скрытое мужество или гнилой страх. И как бы ему ни была противна эта мысль, смерть Лесли помогла ему осознать истину яснее, чем любые подозрения и долгие допросы. Теперь они подчинятся.

«В Пустоши нет спасения! Нет его и в Лондоне!»

— Губернатор!

Биф давно начал относиться к Альфреду как к сыну, и этот голос заставил его мгновенно забыть о шахтерах.

— Что случилось, Альфред? Почему ты не в приюте?

— У парового лифта люди, сэр! — задыхаясь, выкрикнул парень. — Там братья Стьюи! Они принесли раненую девочку!

* * *

— Так-так… И что тут у нас? — негромко произнес Олбрайт, толкая шлюзовую дверь.

Каннибалы в испуге застыли, но, завидев