Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

Высокий и худощавый Юсуф никогда не был богатым человеком, однако и никогда не бедствовал. Жильём для него служила глинобитная халупа на краю города да небольшая юрта, с которой он выезжал на пастбища, пасти своё небольшое стадо. Жизнь текла размеренно: жена рожала детей, овцы плодились и у семьи были свой кумыс и своя брынза. Иногда Юсуф покидал Сарайчик не для пастьбы, а по каким-то своим делам, но больше, чем пару месяцев не отсутствовал никогда. Зато однажды после такого отсутствия привел с собой жеребую кобылу, от которой получил прекрасного иноходца. С соседями был приветлив, избегал конфликтов и был очень набожен. Так что никто из знавших его даже не догадывался, что Юсуф был не просто жителем города, а служил курьером у человека, который клялся на Коране в верности вовсе не бею Саиду, а самому бию Агишу. И отлучался он из города с донесениями, за которые можно было легко лишиться собственной головы. Зато и платили за такую службу куда лучше, чем обычному горожанину за его ремесло.

И так получилось, что человек бия тоже наблюдал за уходом войска и смог сопоставить виденное и знаемое. Ведь зачем армии, идущей на казахов, уходить на правый берег Джаика? Незачем! А вот если он идёт против Агиш-бия, то в самый раз.

И Юсуф, оседлав своего иноходца и прихватив заводного мерина, рванул в степь, с надеждой обойти по большой дуге (дабы не попасть на глаза разъездам) и обогнать армию Саид-Ахмеда. И ему это удалось, ведь армия, растянувшись тёмной змеей на пару фарсахов, медленно ползла среди необозримых россыпей песка и отложений бесплодной глины от оазиса к оазису, к вечеру обращаясь в разбитые на траве шатры, в полукруг поставленные повозки и кучки сгрудившихся у костров людей, проходя за сутки всего пять или шесть фарсахов. Он же гнал и гнал коней, ловко перепрыгивая из седла в седло и первые три дня питаясь только тем, что не требовало долгой варки. И поэтому в стан Агиш-бия Юсуф примчался на несколько суток раньше, чем на горизонте появились первые разъезды армии Саид-Ахмеда. И это позволило бию сняться с временного лагеря и со всеми своими наличными силами добраться до места, удобного для переправы, где его воины спокойно заняли господствующие позиции. Именно тут Агиш-бий и решил дать генеральное сражение много возомнившему о себе родственнику, рассчитывая напасть на бея во время его переправы через Итиль.

Но Саид-Ахмед, догадываясь о планах бия, легко перехитрил того и переправился на другой берег значительно выше по течению, там, где многие из ногайцев считали это малоудобным. Но тут на помощь бею пришли русские союзники, пригнавшие из низовьев Волги целую флотилию стругов. Так что переправа большого войска прошла спокойно и без помех. А ведь русичи, кроме оказания помощи, привезли и запрошенные Саидом железные изделия, которых всегда не хватало в Орде: сто тысяч гвоздей сапожных, три тысячи гвоздей сёдельных и почти пять сотен топоров, которые вообще-то считались товаром заповеданным. Но чего не сделаешь ради ратной помощи! Для Саид-Ахмеда же, отдельно, привезли и гравированный золотом зерцальный доспех, хорошо держащий стрелы.

В общем, русские выполнили свои обещания полностью, и теперь бею оставалось лишь пойти и разбить войска бия. Впрочем, Агиш горел желанием разбить Саида не меньше. Ведь после этого уже никто не сможет сопротивляться его власти в Орде. Даже Шейх-Мамай, видя участь Мамая и Саида, склонит голову перед ним. Или будет разбит. И поскольку сил у него было больше, чем у сына Мусы, то мало кто удивился, когда бий решил дать бой мятежному бею, даже не вступая с ним в лишние, по его мнению, переговоры. План свой он строил на обходе неприятеля с двух сторон, и потому сосредоточил основные силы своей рати на флангах. Сам же Агиш разбил свою ставку на холме за центром собственного войска, где и находился безотлучно вместе с ханом Шейх-Ахметом.

Саид-Ахмед, разгадав нехитрую задумку родича, лишь хищно усмехнулся и мановением руки послал в бой значительно усиленный по сравнению с флангами центр своего войска, надеясь разорвать вражескую армию надвое. Его воины неслись с твердым желанием победить, однако центр бийского войска устоял, хотя и слегка прогнулся под напором атакующих. А потом в бой вступили фланги и победа медленно, но верно стала перетекать на сторону Агиш-бия. Казалось, полное окружение уже стало неизбежным и Саиду нужно трубить отход, признавая поражение, но тут в бой вступили боевые струги русской флотилии.

Да, правый берег Волги был слегка высоковат, но стоящие на судах мортиры принялись забрасывать конные сотни бия разрывными бомбами и бомбами с горючей смесью. А потом высадившиеся на берег и поднявшиеся на кручу стрельцы произвели в них же пару залпов из пищалей, прежде чем спасительно сигануть обратно к урезу воды. Взрывы бомб и пищальные залпы заставили смешаться атакующих конников в кучу, чем немедленно и воспользовались воины Саид-Ахмеда. Битва вновь вернулась к своеобразному статус-кво, где оба центра упорно бились, а левые фланги у обоих войск были уже разбиты. И вот тут Саид-Ахмед показал, что как полководец, он на голову выше своих визави, ибо он смог, а его противники не смогли определить тот момент, когда даже слабый удар меняет всю картину боя. Агиш бросил свой резерв слишком рано, и он сгорел в пламени сражения, так и не сумев передолить его исход. А вот конница бея ударила в нужном месте и в нужное время, одним ударом опрокинув дрогнувший тумен, после чего рысью помчалась в тыл пока ещё сражающемуся центру.

Оглянувшись, Саид-Ахмед молча кивнул головой, и тотчас сотник его личной стражи Агалак отделился от окружавшей мирзу свиты и горяча коня, помчался куда-то в сторону. Мирзы и беки, оставшиеся рядом с правителем, с усмешкой глядели ему вслед. Многие считали сотника недалёким служакой, и только Саид-Ахмед знал, как они ошибаются.

Агалак не раз выполнял его поручения, и каждый раз с успехом справлялся с возложеным на него делом. Так кого, как не его посылать в погоню за тем, кого мирза хотел видеть у себя в пленниках? И потому конная сотня Агалака так и не приняла участие в битве, зато её кони были свежи и легки на подъём. И уйти от неё, скрывшись в степной дали, было практически невозможно.

Между тем битва, можно сказать, была окончена. Уже спустя всего лишь час после того, как побежал первый вражеский тумен, только пыль за горизонтом указывала