Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

Так что в городе ходили слухи один другого кошмарнее.

И со стороны газетёров и Гурда было настоящим героизмом сунуться в Резиденцию Владык на разведку. В конце концов, солдаты могли говорить то, что им велели говорить, Нагберт мог уехать и вернуться — могло случиться абсолютно всё, жизнь готовила перелесцев к любым неожиданностям, кроме добрых вестей.

Но не знать, к чему идёт, было даже мучительнее, чем сунуться прямо в пасть.

Так что они спрашивали.

— Что ж всё-таки случилось с замком? — «Лесная заря», галстук в крапинку.

— Пожар, мессиры, — Индар, очень серьёзно.

Просто не понимаю, как живым удалось не заржать.

— А Нагберт, выходит, выбрался из огня живым? — «Перелесская правда», толстый и шустрый, необычное сочетание.

— Не выбирался, — сказал я. — Его там и не было. Долго объяснять, но если вкратце… у него был тайный проект, связанный с адскими силами. И они вырвались на свободу в какой-то момент. Там всё сгорело в прах, погибли его сотрудники, жена и дочь. Могло быть хуже. Большая радость, что город цел.

— То есть маршал был прав? Весь прежний Малый Совет, особо приближённые к Рандольфу — чернокнижники были? Адские прихвостни? — «Северный вестник», рот до ушей и веснушки, на заболотца похож.

— Да прав, конечно, — сказал я. — Никто и не сомневался.

— А регентом-то Нагберт собирался стать? — «Перелесская правда», предельно ехидно.

— Не вижу толпы кандидатов на регентство, — Индар, флегматично. — У мессиров аристократов не хватает храбрости. Да и плевать бы, но номинально прекраснейший мессир Рэдерик слишком юн.

— Плевать бы⁈ — «Лесная заря», потрясённо. — Принц же ребёнок ещё!

— Ваше высочество, скажи им! — Барн, негодующе.

— Что же я им скажу? — Рэдерик, почёсывая щенку шейку. — Я же ребёнок ещё. Маленький.

— Но что же будет со страной? — «Лесная заря», почти в отчаянии.

— Я стану королём, — Рэдерик, буднично. — И мы все начнём приводить её в порядок. Что же ещё может быть.

— Но регент⁈ — «Перелесская правда», возмущённо.

— Я, — Индар, флегматично.

— Так вы ж мёртвый! — «Лесная заря», в ужасе.

— Нет! — Ликстон и Барн, дуэтом.

— Да? — Индар, иронически удивляясь.

— А если вы не Индар из дома Сирени, а прибережец какой-нибудь? — «Перелесская правда», въедливо. — Кто докажет? Тело механическое, а души-то не видно…

— Это Индар! — Ликстон и Гурд, дуэтом.

— Это точно мессир Индар, он мне доказал, — Рэдерик.

— Кто знал мессира Индара при жизни, не перепутает, — Гурд, убеждённо.

— Дурдом… — «Лесная заря», безнадёжно.

— А почему уехал Нагберт? — Ликстон, с искренним любопытством.

— Его проект провалился, — я, честно пытаясь хоть в чём-то не врать. — Он надеялся восстановить у власти старую команду, насколько возможно. Чернокнижную, да. И у него, конечно, разные идеи были, о которых он помалкивал до поры… о новой войне, о реванше… о власти одарённых и поражении в правах обычных людей…

— Зачем же отпустили⁈ — «Северный вестник», возмущённо. — Арестовать надо было! Судить! Гнида!

С ним, кажется, все согласны.

— Он впрямь чернокнижник, — Индар, тоном человека, объясняющего очевидное. — Нам надо было не воевать за правду, а минимизировать вред. Воевать за правду будем потом. Когда принц будет в полной безопасности.

И тут вошёл Норфин. И газетёры ломанулись к нему, только «Лесная заря» остался на месте, потому что у него был светописец. Он надеялся, что сможет сделать карточку с обалдевшим маршалом — красиво же!

— А почему вы отпустили Нагберта⁈ — орали газетёры. — Как вообще могло произойти, что он оказался у власти? А что вы думаете о новой войне?

Норфин молча отодвинул «Перелесскую правду» и подошёл к дивану, на котором сидел Рэдерик с собачкой и Барном. И сказал:

— Ваше прекраснейшее высочество, они приехали. На вокзал прибыли. Святоземельская делегация и Иерарх. Наши встречают там… В общем, они будут в Резиденции через три четверти часа примерно. Такие дела.

И тишина стояла — аж звенело.

Только «Лесная заря» поджёг кристалл Белой Звезды, зашипело и вспыхнуло. Всё-таки сделал свою светокарточку.

— Спасибо, мессир маршал, — сказал Рэдерик. — Вы очень правильно сделали, что об этом подумали, потому что больше ни у кого об этом думать сил не было. Спасибо.

А я подумал: если люди Норфина встречают их, как нас с Барном — будет потеха.

— В принципе, — задумчиво сказал Индар, — вы все можете остаться, мэтры газетёры. Будет интересно. И непредсказуемо. И если кто-то хочет вписать себя в историю — самое время.

Газетёры стояли как оглушённые. Я думал, обрадуются.

— Если вам нужно сделать какие-то пометки и отправить в ваши редакции — сейчас самое время, — сказал Индар. — Я ведь понимаю: город ждёт экстренных выпусков. Пишите быстрее, отправим с дворцовой прислугой.

— Можно… прямо всё писать? — уточнил «Перелесская правда».

— Конечно, — сказал Индар. — От вас ждут достоверной информации, мэтры.

Вот когда они обрадовались! Начали так строчить в блокнотах, что бумага дымилась. Сделали светокарточки Рэдерика, Индара и Норфина, выдирали из блокнотов листки, делали какие-то сложные пометки для своих издателей. Хорошая рабочая обстановка.

Барн позвал лакеев, отправил посыльных — и у него уже очень здорово получалось. На его шинельку никто не обращал внимания: все, кто служил в Резиденции Владык, уже были в курсе дела.

— А где мы будем их встречать? — спросил Рэдерик. — Прямо здесь?

— Нет, — сказал Индар. — Мы переберёмся в Ясеневый Покой. Короли обычно принимают дипломатов там.

Рэдерик вздохнул и встал.

— Заканчивайте здесь, — сказал Индар газетёрам. — И вас проводят в зал для приёмов.

Пока они заканчивали, у нас как раз нашлось несколько ценных минут — в этом зале в панелях из светлого резного дерева. И трон из резного светлого дерева. На стенах — барельефы, изображающие во всех видах охоту волчьей стаи на оленей, трон так вырезан, что сидящий опирается на спины лежащих волков как на подлокотники.

Большой трон для маленького Рэдерика. И рядом с суровыми волками — его собачка. Так всё и исполнилось: худенький парнишка и маленький щенок — на королевском троне. Выразительно.

— Ягнёночек, — сказал Барну Индар, — у тебя остались огарки? Что-то мне подсказывает…

— На, бери, ваша светлость, — ухмыльнулся Барн, залезая в карман пятернёй. — Я запасливый.

Несколько штук. Точно, запасливый. Индар взял парочку и начал чертить на паркете.

— И попроси, чтобы принесли ковёр, — скомандовал он. — Закрыть это всё.

— Что это ты затеял? — спросил я.

Я в упор не узнавал его чертежей.

— Да есть такой древний метод в демонологии, — Индар встал с четверенек, сунул стёртый огарок в карман и отряхнул ладони. Принялся натягивать перчатки. — «Сим остановлю одержимого и отдавшего