Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Тонн?.. А, понял. Твои новые меры веса.

— Не только веса, но это ладно. Длина киля тридцать семь с половиной метров. Ширина палубы двенадцать метров. Вооружение сто пушек. Экипаж семьсот человек. Из них 400 солдат, 40 пушкарей и 270 матросов. Кажется, что он гигант. Но, видишь ли, в чём дело. Сойдись он с моей караккой в бою, мой корабль очень быстро отправит его на дно.

— Уверена? — Усмехнулся Василий.

— Уверена. Всё дело, как раз в вооружении. Я же тебе сказала, что много на эту тему разговаривала с Пандольфо. Так вот, он мне прояснил с вооружением, которое сейчас стоит на многих кораблях, как европейских стран, так и стран востока. Сто пушек «Тринити Соверен», это только кажется, что много. Что это очень сильно и мощно. В реальности, подавляющее количество этих пушек лёгкие. То есть, крепятся либо на вертлюгах, либо переносные, типа наших пищалей. Тяжёлых пушек там не больше двадцати или даже меньше. Мало того, стреляют они либо каменными ядрами, либо свинцовыми. Либо чугунными и то не все. У нас же стоять будут каронадды. Ты же видел их. А это далеко не легкие пушечки. Плюс скорострельность, которая на порядок выше, чем у тех же англичан, французов, голландцев или немцев. Плюс мои каронадды стреляют не каменными булыганами, пусть и обтёсанными или свинцовыми, а полнолитыми чугунными ядрами, но самое главное бомбами, которые будут не просто проламывать корабельные борта, а и взрываться внутри корабля. Представь, что там будет? Я уже молчу, если бомба взорвётся в пороховом погребе. Мои пушки лучше. Бьют дальше. Точнее, более скорострельнее. Да, у англичан многие вертлюжные пушки и переносные являются казнозарядными. Это ничего не меняет. У меня тоже по четыре казнозарядных орудия будут. По два с каждого борта. На палубе. Это для ведения стрельбы картечью. Либо шрапнелью. Либо книппелями по мачтам, такелажу и парусам. И абордажные команды у меня будут вооружены короткими ружьями, пистолями и абордажными саблями. Пандольфо уже таких тренирует. Это морской Корпус. А насчёт ста пушек, знаешь почему основная масса из них лёгкие пушечки?

— Почему?

— Лёгкие пушки, типа ручных пищалей или аркебуз не влияют на остойчивость корабля.

— Остойчивость?

— Да. Это способность корабля противостоять внешним силам, вызывающим его крен или дифферент, и возвращаться в состояние равновесия по окончании возмущающего воздействия. Так сказал Пандольфо. Простыми словами уметь хорошо держаться на волнах и не переворачиваться вверх килем. А тяжёлые пушки на это могут повлиять, так как каракки, которые сейчас строят, пока что не рассчитаны на них, вернее на их большое количество. А вот мои корабли изначально, ещё на этапе строительства, уже рассчитаны на тяжёлые орудия. Так понятно, Вася?

— Понятно, что ничего не понятно. Крен какой-то, дифферент, тьфу, прости Господи. Но это ладно. Мне по морям точно не плавать. Если только по реке. Или по озеру какому. Вон по Волге пойду, на струге.

— Это правильно, Вася. По реке оно спокойнее.

— Что значит спокойнее? Ты то по морю пойдёшь! А если, что случится, Саша?

— Ничего не случится. Тем более, я плавать умею.

— В море?

— Ну и что, что море? У меня спасательный круг будет. Значит не утону. Да и Балтика не такая большая, как океан. Вот если в океане окажешься, тогда да.

— Океан? А чем он от моря отличается?

— Тем, что океан во много раз больше любого моря. Тем более, в океанах, кроме северного, акулы водятся. Они людоеды. А в Балтике акул нет. Так что там, главное, это удержаться на поверхности воды.

— А сколько, Саша океанов и сколько морей?

— Сколько морей, Василий, я не знаю. Но их очень много. А вот океанов всего пять. Это Тихий, Атлантический, Индийский, Северный и Южный.

Некоторое время мы опять молчали. Василий вновь о чём-то думая, машинально поглаживал Дашу по голове. Я держала на руках Костю.

— Саша, всё-таки, почему ты не отдала этого татя поганого кату? — Задал вопрос Василий. Я удивилась столь резкому переходу и смену темы.

— Ты про Саида?

— Не знаю, как зовут этого татя и душегубца, и не хочу знать.

— Значит про Саида. Да, я его единственного оставила в живых. Остальных, как ты и велел отдали кату, на колесование. Саида я хочу отправить назад, к его имаму, Старцу Горы.

— Как отправить? Отпустить?

— Конечно. С ним я отправлю письмо имаму.

— Почему, Александра?

— Если его просто казнить, смысла не будет. Ассасины могут вновь повторить попытку убийства, ибо не будут знать деталей провала. Здесь нужно играть более тонко, Василий. На, почитай письмо, которое я написала имаму.

Я взяла из выдвижного ящика лист бумаги. Передала его Василию. Он стал читать:

'Несмотря на то, что ты, имам, Старец Горы, отправил ко мне своих убийц, всё же хочу пожелать тебе доброго здоровья. Не ожидала я, что ты так глупо подставишься. Двести пятьдесят лет о вас, хашшишинах ничего не было слышно. Все считали, что вы исчезли, что вас поглотили пески времени тогда, когда тумены ойратов-монгол разгромили ваши горные крепости и цитадели. Но оказывается, вас не уничтожили. Вы затаились и больше не выходили на белый свет. Сделали так, что все посчитали вас мёртвыми. Красавцы, ничего не скажешь. Вы продолжали убивать за деньги, но теперь действовали более осторожнее, не афишируя, кто вы на самом деле. И возможно вы ещё долго оставались бы в тени. Но вас опять переиграли, как тогда, почти четыре сотни лет назад. Вы вновь совершили одну и ту же ошибку. У нас есть пословица про такое, это дважды наступить на одни и те же грабли. Вот скажи мне, имам, ты зачем опять связался с тамплиерами? Они вас уже обманывали. И ты знаешь это, но жадность помутила твой разум. Не хорошо, имам. Тамплиеры не добились с вашей помощью своих целей насчёт меня, но зато они сделали другое, благое для себя дело. Засветили, или другими словами, сорвали с вас передо мной покров забвения. Теперь я знаю, что вы есть. Твоих людей, мои люди заметили давно, ещё на дальних подступах. Очень долго за ними наблюдали. А твои хвалёные ассасины этого даже не заметили. Плохо имам. Очень плохо. Возвращаю тебе