Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

Тронула я его за руку. — Конечно, их казнят. Но не всех сразу. Нужно с некоторыми пообщаться, очень хорошо. Мне надо знать, кто всё это организовал и с какой целью? Я имею ввиду, нужно пообщаться вот с этими хорасанскими купцами. Хотя из них хорасанские купцы такие же, как из меня Император Максимилиан и понтифик Римский вместе взятые.

Раздался смех. Василий посмотрел мне в глаза, покачал головой и усмехнулся.

— Да, Саша, на Максимилиана и тем более на понтифика ты точно не похожа. — Потом кивнул. — Ты права. Тогда я сам послушаю, что они скажут. Боярин Вяземский, Фёдор Мстиславович, забирай этих и начни дознание. Сегодня же.

— Слушаюсь, Великий Государь.

— Саша, теперь в Кремль. — Сказал Василий.

— Государь, я сейчас не могу. Мне в Госпиталь нужно. Туда Божена унесли. Ранили его, один из этих. Да и другие пораненные тоже есть. К тому же дети спят. Не надо их будить. Пусть спят. Ты езжай. А днём я приеду. Детей привезу. — Он вздохнул.

— Ладно. Иди в Госпиталь.

В Госпитале переоделась. Тщательно вымыла руки, лицо. Надела хирургический халат, шапочку, маску. Прошла в операционную. Дарёна уже оперировала Божена. Мой палатин сейчас прибывал в Сонной долине, так как на его лице лежала марля, смоченная эфиром.

— Дарёна, как Божен?

— Я почистила рану. Ему ребро перерубили. Я сейчас зашиваю. После надо будет зафиксировать ему торс. Но тогда рану закроем. Как быть, Матушка?

— Зашивай. Фиксировать будем жёстко, но оставим место для доступа к ране. Пусть принесут лонгеты.

Когда Дарёна закончила зашивать моего палатина, стали накладывать лонгеты ему на торс. Особо аккуратно клали возле раны, обходя её, но в тоже время, чтобы пострадавшее ребро было зафиксировано.

— Дарёна, надеюсь лёгкое у него не задето? — Спросила её, продолжая делать парню гипсовый корсет.

— Нет. — Чуть подумав, ответила она. — Ребро ему перерубили кончиком сабли. До лёгкого не достали. Я видела, когда чистила ему рану.

Закончив с Боженом, велела санитарам перенести его в палату. Потом оперировали наиболее тяжёлых из людей Гаврилы, которые пострадали при задержании «хорасанского купца». Из солдат и кадетов Корпуса пострадало немного. Человек пять. Но там были в основном лёгкие ранения. Так что с ними, когда дошла очередь, справились быстро. К этому моменту, солнце уже встало довольно высоко. К подворью Вяземских стягивались москвичи. По городу моментально разнёсся слух, что Великую Княгиню и наследника пытались убить. Раздавались даже крики, что нужно идти и громить армянский двор и вообще всех поганых иноземцев. Но городская стража и солдаты с кадетами Корпуса, под командованием полковника Евсея, действовали быстро, решительно и жёстко. Крикунов тут же вылавливали и тащили к боярину Вяземскому, в Службу Государевой Безопасности, сиречь в Разбойный приказ. Там репрессивная машина заработала на всю свою мощь. Шли допросы и пытки. Сам папан был уставший. Глаза красные. Всё же он в возрасте, а не спал уже больше суток. На улицах города и особенно возле иноземных слобод стояли усиленные патрули городской стражи, части княжьего войска и Корпуса. Митрополит устроил благодарственный молебен, по случаю спасения Великой Княгини, наследника и Великой Княжны от татей и убийц. Даже организовал крестный ход. Закончив с ранеными, поехала к свёкру на службу. Палатинов и сержант-дам оставила при входе в пыточную избу. Зашла туда. Посмотрела на свёкра. Села рядом с ним на лавку.

— Батюшка, ты совсем уставшим выглядишь. Тебе отдохнуть нужно. — Сказала ему.

— Нужно, дочка. Да только службу Государеву нести надо.

Тут же на дыбе висел Антипка Косой. Хорошо над ним поработали. Фёдор Мстиславович сказал, что из Антипа выбили всё, что он знал и что не знал. Я усмехнулась.

— Что, оказалось, что Антипка агент ста пятидесяти разведок?

Фёдор Мстиславович недоумённо посмотрел на меня.

— Каких разведок? Ты о чём, Александра?

— Не бери во внимание. Это я так сказала. И много, что он сказал?

— Много. Сколько кого и где грабил, сколько душ сам лично загубил, а сколько его тати. Сколько наворовал в татьбе своей. Где спрятал награбленное. Сейчас туда людей направил. А басурмане наняли его. Обещали много заплатить. Даже заплатили часть. Вон посмотри.

Я бросила взгляд на стол, где писарь писал опросный лист. На столе лежала кожаная сума. Рядом с ней серебряные монеты. Взяла одну из них. Акче, мелкая серебряная монета Османской империи.

— Сколько здесь? — Спросила я Свёкра. Тот кивнул на писца.

— Ровно сто пятьдесят три монеты, Матушка-Государыня. — Ответил писарь

Я взглянула на болтающегося на дыбе Антипа. Он висел, свесив голову вниз. Всё тело его было покрыто кровавыми полосами и ожогами. Его не только избивали разным пыточным инструментом, но и жгли.

— Что-то мало тебе заплатили. — Сказала Антипу. — Сто пятьдесят акче. Курам на смех. За мою голову и за голову моей сестры, султан османов обещает по миллиону золотом. И заплатить обещает не какими-нибудь серебряными акче, а золотыми султани. Это такая крупная монета осман. Обманули тебя, Антипка, обманули. И вот висишь ты тут теперь за 150 серебряных акче. Я бы вот, например, не стала рисковать за 150 акче. А вот за миллион золотом, может быть и рискнула. — Антип поднял голову, посмотрел на меня.

— Мильён? Золотом? — Прохрипел он. — Это сколько?

Я смотрела на него удивлённо. Ничего себе!!! Он одной ногой в могиле, а как услышал про золото и мильён, сразу оживился.

— Это очень много, Антип. Очень много. Такого ты никогда не видел. И не увидишь. На эти деньги безбедно, не только ты мог бы прожить, но и твои внуки, правнуки, праправнуки и их дети и внуки. Жить и не работать. Не заботится о хлебе насущном.

— Ему пообещали ещё столько же. — Сказал Вяземский. — Но главное, что он хотел мне отомстить. Я же брата его на кол посадил, когда поймал на разбое.

— Пощади, Матушка-Государыня. Верой и правдой служить тебе буду. — Опять прохрипел он. Я смотрела на него. Покачала головой.

— Ты, Антип, шёл убивать меня. Меня, моих детей, моих родных и близких. — Он замотал головой отрицательно. — Ладно, пусть не меня или мою сестру. Но ты хотел убить Фёдора Мстиславовича. А он вместо отца мне. Я была замужем за его сыном. Внука ему родила. Он и матушка Евпраксия Гордеевна моя семья. Моя родня. А ты