Ведьмы.Ру 3 - Екатерина Насута

Дать силу, но не честолюбие. И честолюбие, но не силу. Там… у нас сила означает многое. И я Розе это говорила. Не один раз и не два. На свою беду. Боюсь, я и внушила ей мысль, что её слабосилие — это недостаток, с которым ей там, у нас, места не найти. Точнее такого места, которое устроило бы саму Розу. Потом эта история с женихом… и наконец, свадьба.

— И отец.

— Да… там, когда я увидела всё, я не сдержалась. Я высказала всё, что накипело… что она меня разочаровала, что она только и способна, неприятности создавать. Что о её проделке узнают. И мне придётся оставить место в Совете, поскольку многие сочтут такой приворот нарушением правил. Что из-за неё моя карьера, которую я так долго и старательно строила, рухнет. Что на носу выборы, я надеялась стать Главой Совета, но…

Бабушка продолжала срывать какие-то травы, собирая их в развалистый то ли веник, то ли всё-таки букет.

— А она в ответ говорила, что я только о карьере и думаю, о себе, о том, как и что о нас подумают, как мы будем выглядеть. На детей же своих мне плевать, особенно, если они такие уроды, которые карьере не способствуют. И это меня настолько разозлило, что… возьми. Чёрный тмин. Хорош в самых разных зельях, а уж эти семена и вовсе силой налиты.

Надо будет справочник приобрести какой.

Ботанический.

Или снова в университет пойти? Чтобы Ульяну научили отличать крапиву от сныти. Ладно, крапиву она найдёт, та колючая, но вот из всего веника в бабушкиных руках Ульяна узнавала лишь некоторые травки.

Кажется, беленькие — это ромашки.

А синие — васильки?

Чёрный тмин почему-то походил на морковку-переростка. Или это так кажется.

— Я в ответ кричала, что они никогда не ценили того, что я для них делаю. Что я старалась ради них. Ради своей семьи. Вернуть ей величие, власть, чтобы они гордились… а Роза в ответ — что как гордится, если я их стыжусь. Что в моих глазах они все недостаточно хороши. Что лучше бы ей вовсе не рождаться на свет, тогда бы и проблем у меня, глядишь, не возникло бы, — бабушка повернула букет боком. — А я и ляпнула, что так оно и есть. Просто… просто от обиды и злости, а они дурные советчики. И тут же раскаялась. Это ведь неправда. Я ведь делала это ради них, ради семьи. Только вышло, что семье это не нужно. И Роза тоже вспыхнула. Её сила обрушилась на меня. А моя… моя ответила. И так сплелись, что мир затрещал. Многие беды могли бы с того приключиться, но…

— Явилась моя прапрабабушка.

— Именно. Тропой пришла. И с крапивой. Как хлестанёт обеих… и от всей души. Сила мигом рассыпалась. А она и мне высказала, какая я дура, и что язык — помело. И Розе, что она тоже дура и меня не лучше. Но и она разом успокоилась. А она так глянула и продолжила. Мол, что раз нам так тяжко друг с другом, то теперь мы станем жить наособицу. Пока не поумнеем. И у каждой своя дорога будет. И что дороги эти сойдутся, но как и когда — то уж от нас зависит.

— И запретила тебе вмешиваться в мамину жизнь?

— Да. Не только мне. Всей семье. Точнее это был не совсем запрет. Она… она сильна. Говорят, что она некогда сроднилась с источником и потому живёт уж не одну сотню лет. И власть имеет немалую. И властью этой стёрла память о Розе. И о тебе…

— То есть они просто забыли? Мамины подруги. Сёстры… дядя Женя?

— Именно. Точнее это не совсем забвение, скорее уж они знали, что она есть, но где-то там, очень далеко. И что ушла. И всё. О ней не хотели вспоминать. Никто.

Это ж сколько силы потребовалось? Ульяна и близко не представляла.

— А ей было сказано, что за всё сотворённое платить надо. И когда она это поймёт, когда будет готова, тогда пусть и позовёт меня. Сама.

И в тот час заклятье разрушится.

Сказка, выходит.

Страшная.

Но сказки изначально не отличались добротой.

— А я? Значит, я… это… моя судьба…

— Будущее состоит из многих нитей, которые начинаются в прошлом. И не каждому дано видеть, во что они сплетутся.

Наверное.

Прабабушка видела? И как-то сумела вот… устроила? Что? Смерть отца? Связь эту? Ульянину жизнь? А если бы не получилось? Если бы Ульяна не справилась с жизнью? С источником? С остальным вот? Если бы…

А с другой стороны, Ульяна ведь справилась.

— Она всё-таки позвонила, — тихо произнесла бабушка.

— И заклятье рухнуло.

— Можно сказать, что и так… на самом деле всё, думаю, сложнее. Многие нити на вас завязались, многие и развязались. Или вот ещё развяжутся. Но если думаешь, что отныне твоя матушка изменится…

— Не думаю.

— И правильно. Чёрную ведьму в белую масть не перекрасить. На сей счёт мнения расходятся. Одни полагают, что сила влияет на характер. А другие, что всё аккурат наоборот, что характер и определяет, какой ведьма будет.

— То есть, добрые становятся светлыми, а злые — тёмными?

— Верно.

— А ты как думаешь?

Бабушка сорвала очередную траву, на сей раз тонюсенькие бледные стебелечки с полупрозрачными колокольчиками цветов.

— Я думаю, что когда-то, когда люди были проще, им хотелось чётко разделять добро и зло. Так, как разделены день и ночь. Вот и сочинили себе объяснение. С тех пор и повелось… так что, характер твоей матушки не изменится. И коль привыкла она гадости говорить, то не отвыкнет уж. Может, ещё повзрослеет… как я вот. Я теперь вижу, что во многом была не права, но… прошлого не переменить.

Ульяна прислушалась. Сила источника не то, чтобы вовсе улеглась, скорее уж разлилась по окрестностям, уже перекраивая привычный мир. И теперь Ульяне был он слышен, весь, от старого дуба, что рос далеко-далеко за пределами посёлка, до молоденьких березок, что трепетали, но тянулись к этой новой силе…

— Я ей позвоню, — пообещала бабушка. — И возможно, встретимся… снова поговорим. Не буду обещать, что договоримся, но…

Обещать невозможное и вправду не стоит.

— Демоны! — со стороны палаток донёсся крик. — Демоны…

— Чтоб вас… — бабушка добавила пару слов, которые от почтенной дамы совершенно точно не ожидаешь. — И эти тут…

Глава 55

Где речь идёт о жизненном кризисе и немного — о демонах

Утром Аня была салатом, а рядом храпел рэпер.

Одно