Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

заменять мнение андроида своим. «Он собирался выбросить Брану на смерть» — ложь. А «он сказал, что выбросит Брану на смерть» — правда. Самина была готова. Она помнила, как над мачехой измывались год назад, в том самом кабинете. И это по пустякам! Но Самине после всех приключений был сам черт не брат.

Фото жриц чуть было не выдало ее — девушка ведь знала, кто это! Но всем на удивление отчим… не проявил слабости, нет! Совсем наоборот: тогда он впервые был по-настоящему, искренне великодушен — впервые был силен. Что-то сломалось в нем к концу этой войны. Но сломалась деталь вредная, бракованная. Без которой жить куда лучше.

Самина раздумывала на краю разлома, нырять в него на ундаборде или лезть так, как вдруг над головой сверкнуло. По скалам защелкали тяжелые капли. Дождь на Бране. Уж если это не алливейский знак, то что тогда? Она направила ундаборд в трещину и спускалась, спускалась, водя руками по влажным стенам.

На казни она чуть не умерла. Не удержалась, подала знак… и еще один… Вряд ли Эйден понял, но она так хотела передать, чтобы не сдавался. Что она еще с ним. С каждым щелчком нервизолера в нее словно разряжали глоустер. А эти мертвые глаза на восьмом? Харген боялся, что она прыгнет следом — и боялся правильно.

Теперь пусть отчим видит сигнал о чужеродном ДНК в своем драгоценном реле, а у них с Эйденом будет столько времени, сколько потребуется. Ох, если только Ри сработала. Если только сработала!

Спуск закончился, и сателлюкс осветил бесконечный землистый коридор. Он был достаточно широк, чтобы продолжить полет на ундаборде. И больше не уходил вниз, а значит, глубина пропасти по грубым подсчетам была метров восемьсот. Никому не пожелаешь так провалиться.

Глава 37

Глава с большой красной кнопкой

Осиротевший вирус трусил возле запертой калитки, но окна в хозяйском доме были черны, пусты и безжизненны.

' — Эй! Очнись, слышишь?

— Я думал, ты сдох.

— А я думал, ты. Очнись, она здесь!

— Зачем?

— Тебе виднее. Может, не договорила?'

Очень, очень смешно. Допустим, он жив. Но толку-то что, если в нем игла? Ни вздохнуть, ни пошевелиться. Больно просто адски. Тело не работает, неизвестно, цело ли оно вообще, и одно только резервное сердце крутится на износ. В голове звон, как на праздничной колокольне. И сквозь бедлам и кашу прорываются голоса — потусторонние, загробные.

— Ри! Ри-и-и! Ты здесь⁈

«Да откуда же ей тут быть?» — от нечего делать робот мысленно встроился в диалог.

— Я здесь, — отозвались рядом. Голос был определенно Ри, но интонация непривычно кроткая. Шелковая.

— Ри, отопри мне! Ты ведь можешь?

— Я уже… я стараюсь, миледи. Но у меня здесь совсем мало сил. Сейчас, сейчас…

«Какая, однако, лапушка. Надо было раньше ее стукнуть».

— Ри! Как он?

— Плохо.

Где-то на периферии завозились громче, лязгнули замки, но Эйден снова отключился. Он пришел в себя несколько позже: оттого, что Самина — ура, Самина! — свернула ему шею, пытаясь добраться до иглы.

— Миледи, думаете, нервизолер его не убил?

— Сердце работает.

— Резервный движок независим от других органов. А этот ваш нервизолер…

— Никто, кроме меня, не знал, что у имперских андроидов на один позвонок больше. Игла парализовала его, но не повредила мозг.

— Вы так думаете?

— Не беси. Посвети лучше.

Больнее уже просто не могло быть, поэтому Эйден не жаловался. Первый щелчок, и андроид рефлекторно вдохнул. И снова потерял сознание. Очнулся спустя еще два щелчка, головой на чем-то мягком. Самина уложила его к себе на колени и выцарапывала иглу, пока сателлюкс и Ри светили кое-как. Эйден почувствовал контроль над рукой и потянулся к нервизолеру.

— Давай я.

Еще пять кругов ада, и он вытащил иглу. Нервы во всем теле разом приободрились, хребет защемило так, что робота передернуло. Нельзя так резко оживать! Андроид опять полетел в бездну, но с полпути вернулся: Самина плакала и жадно целовала его лицо, шею, бормотала что-то болезненно-теплое… Он не разобрал из-за звона в башке. Но вспомнил, что сам хотел сказать.

— Самина, ты больная зверюга… — прохрипел он ей в губы. — Выходи за меня.

— Броня не сработала, Эйден? — судя по голосу, она не на шутку встревожилась.

— Я серьезно. Кстати, я разбил второй глаз.

Робот попытался сесть, но был вынужден лечь опять. Теперь при каждом его движении слышалось жужжание приводов. Девушка склонилась к нему, разглядывая глубокие трещины в изумрудно-зеленом глазу. Эйден моргнул, и осколки звякнули.

— Даже очертаний твоих не вижу. Для взлома реле придется интегрировать Ри.

— Ничего. Теперь у нас столько времени, сколько потребуется. Только неплохо бы тебе встать…

С третьей попытки у него получилось, и синтетик привалился к стене. Он зажал рот ладонью и выровнял дыхание, чтоб не стошнило. Развеселые круги перед глазами, как оказалось, случаются и у слепых.

— Хочешь узнать, сколько ты пролетел?

— Целый парсек.

— Здесь восемьсот тридцать метров под городом.

— Тогда получается, в этом вашем метре больше одной тысячной парсека. Что вы тут в них меряете?

— Ты слегка преувеличил, — Самина улыбнулась, радуясь, что броня спасла ему чувство юмора.

— Откуда взялась Ри?

— Она была с тобой все время. Ирмандильо зафиксировал, как я срываю бриллиант с воротника, а потом я спрятала его тебе под ребра. Еле-еле пропихнула. Вот сюда, где два сломаны, и дальше, за нерабочее сердце.

Она скользила пальцами по его рубашке, объясняя путь камня, а после всем телом прижалась, обняла и замерла так. Андроид усердно приходил в себя, а ее собственный заряд был почти на нуле.

— Эйден, прости за вот это все. Пока добиралась к тебе, поняла, сколько же прорех было в моем плане!

— Ты умница. С нашей-то везучестью, только где прореха — там и шанс. Меня еще никто так коварно не переигрывал в моем же театре. Но ты рисковала с кровью на площади. Я сообразил, что это был алливейский знак, только после фразы об оторванной голове.

«Ты обещал оторвать мне голову», — сказала она. Вместо правильного «оторвать голову, чтобы спасти».

— Рисковала. Впервые казнила любимого — и не удержалась.

— О, повтори?

— «Не удержалась».

— … супер.

На дне их пропасти было плюнуть некуда. Чего сюда только ни падало, несмотря на