Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

– Да, знаю. Удивительно, что даже там самородки попадаются.

Внезапно Григорий напрягся, устремив взгляд в сторону выхода. Тамара нахмурилась.

– Что случилось?

– Не оборачивайся, – предупредил парень. – Знаешь, кто сюда зашел?

– Неужели наш топтун?

– Ну да. Бывает же такое. Он дурак или самоуверенный клоун? Давай развлечемся?

– Эй, Старицкий, ты что собрался делать? – заволновалась Тамара, видя, как заблестели глаза молодого волхва. Опасный блеск.

– Подождем немного, – решил Григорий. – Он сейчас возьмет себе кружку пива, сядет за дальний столик, а потом я узнаю, что ему от нас нужно.

Тамара сгорала от любопытства и негодования одновременно. Ей не хотелось влипать в ненужные скандальные истории, которые могут стать достоянием общественности. Можно, конечно, наложить качественную иллюзию на лицо, чтобы никто не узнал. Но это на крайний случай. Любопытство перевешивало. Вот Григорий приподнял правую руку и начертил какую-то сложную вязь в воздухе. Бледно-сиреневая руна, незнакомая девушке, повисела секунду перед ее глазами и бесследно растворилась. Парень прошептал что-то вроде «теперь подождем» и с нетерпением уставился на мужчину в светлом костюме. Тот и вправду взял кружку с пивом, уселся с комфортом за столик рядом с выходом и стал неторопливо прихлебывать, нагло смотря прямо в глаза Григорию. Наверняка уверен, что его до сих пор не срисовали в качестве «хвоста». Вот и блаженствует. Клиента не потерял, да еще пивка выпьет. Угу, сейчас. Время шло. Он уже ополовинил кружку, как вдруг стал тереть глаза, потом широко зевнул и внезапно обмяк, развалившись на диванчике. Жаль, что кружка в этот момент была не в руке, вот веселье потом было бы!

– Все, я пошел, – весело произнес Гришка. Он пересек зал, не обращая внимания на удивленный взгляд бармена, подсел к похрапывающему мужику и быстро сунул руку во внутренний карман пиджака. С ухмылкой вытащил что-то и вернулся за свой столик. – Полюбуйся, что он с собой носит.

Отодвинув в сторону карточку Старицкого, Тамара потрясенно молчала, вглядываясь в свою фотографию. Не замечая, что со злости сузила глаза.

– Откуда она у него? – голос Тамары не предвещал ничего хорошего. Григорий с тревогой почувствовал, как воздух над ее головой стал потрескивать, а по волосам забегали искорки. – Эта фотография сделана в Петербурге. Здесь на мне вечернее платье, которое я надевала в честь приема какого-то важного басурманина из Турции. И больше нигде. Как фото попало к этому уроду? Гриша, ты можешь мне объяснить? Выходит, что за нами обоими следят?

– У тебя аура раскалилась, – предупредил Гришка, зачарованно смотря на девушку. В таком состоянии она была нереально красива в переплетениях разноцветных линий и узоров. – Срочно успокаивайся, а то выброс энергии тут все разнесет на молекулы. Жалко будет ребят, если от клуба одни развалины останутся.

– Надо его расспросить, – Тамара вскочила, но жесткая рука парня удержала ее на месте. – Пусти! Не смей меня задерживать! Дурак! Синяки будут!

– Не делай глупостей! – Парень понял, что ситуацию надо срочно брать под контроль. – Этот топтун – всего лишь пешка, следит за нами. Кто давал ему задание, для каких целей – мы не будем у него расспрашивать, чтобы не спугнуть заказчика, поняла? Я сейчас верну ему фотки и навешаю «шпионов». Хоть какую-то информацию с него возьму. Хорошо? Потом ты поможешь мне встретиться с начальником твоей охраны. Все, допивай свой коктейль, и валим отсюда. Он еще десять минут проспит, а мы уже будем далеко. Срежем дворами путь и выйдем в центр.

Григорий метнулся обратно к посапывающему мирным сном топтуну, затолкал фотографии обратно к нему в карман и, дождавшись Тамару, повел ее к выходу.

– Заходите еще, – кивнул на прощание Игорь, озадаченный такими маневрами.

– Обязательно, – улыбнулась Тамара. – Мне здесь очень понравилось.

– Слушай, Игорь, если мужик в костюме будет спрашивать, куда мы пошли, отправь его в противоположную сторону от нас.

– Он из полиции, что ли? – удивился охранник. – На вид не скажешь. Рожа уголовная. Если бы не цивильный костюм, я его сюда в жизнь не пустил.

– Я не знаю, кто он такой. Но подозреваю, что из блатных. У меня полтора года назад терки были с такими же. Может, вычислили, хотят чего-то.

– Ты бы не шутил такими вещами, парень, – посоветовал охранник. – Блатные авторитетов не признают, аристократ перед ними или обычный фраер – пику присунут без угрызений совести.

Игорь покосился на мрачно слушавшую разговор Тамару и резко замолчал. Подал молодому волхву руку на прощание, вежливо кивнул его спутнице и смотрел им вслед до тех пор, пока они не завернули за пышнозеленое ограждение направо. Ничего не говоря, Григорий тянул за собой молчавшую девушку, погруженную в свои мысли. Чувствовалось, как ее переполняет ярость, и ему было непонятно, почему произошла такая реакция на фотографию. Хотя, признался себе парень, ситуация весьма интересная. Фотография, сделанная в столице, оказалась в Албазине у какого-то шныря. Допустим, что фотку можно по Сети сбросить, а здесь ее распечатать. Только этот факт означает, что задание дано из Петербурга! Но кто дал команду на слежку за девушкой? И почему, кстати, за ней не шли телохранители?

– Тамара, кто твой отец? – решился задать важный вопрос Григорий, когда они вышли под ручку на оживленную улицу, где можно легко затеряться в толпе.

– Зачем тебе? – уже остыв, поинтересовалась Тамара. – Я не могу сейчас об этом говорить. Прости, но это в компетенции капитана Марченко. Он здесь как бы главный, и все важные контакты проходят через него.

– Мне надо с ним поговорить, – решительно произнес Григорий. – Уже завтра я буду знать, кто за нами следит, и примерное местонахождение этих людей. Потом…

– Успокойся, – похлопала его по руке Тамара. – Здесь есть кому заниматься такой работой. – Как ты говорил? Не лезь не в свое дело?

– Я не говорил такого! – возмутился парень.

– Но ведь подумал, когда схватил меня за руку в «Ориенте». Чуть синяк не оставил на моей нежной коже.

В голосе Тамары звучала насмешка.

– Прости, больше не буду тебя хватать, не спросив разрешения, – нахально ответил волхв, за что удостоился рассерженного фырканья.

Они еще долго бродили по городским улицам, сидели на скамейке в сквере, ели мороженое и болтали. Григорий рассказывал о себе, как попал в Албазин, утаив, конечно, часть своей жизни в Тайном Дворе, и его очень тяготила невозможность выложить всю правду. Он не хотел врать Тамаре, но помня предостережения Полозова, старательно обходил все подводные камни, которые могли утопить его окончательно. Ему казалось, что спутница слушала вполуха, думая о чем-то своем, рассеянно кидая нагло крутящимся возле их ног