Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

Нет.

Никогда такого не случится.

Всегда отцом будет править стремление к собственной выгоде. Всегда брату интересна будет только своя жизнь. А чужая?

А что чужая. Ее можно и под ноги кинуть, чтобы сапоги вытереть.

Сестры? Сестер надо выгодно продать. Вот и все…

Ни поддержки, ни помощи она ни от кого не получит.

Устинья ковыряла репку, обводила взглядом стол. Когда-то, в монастыре, она хорошо научилась читать по лицам. Видела, кому плохо, кому больно, кто злится, кто терпит…

Сейчас она тоже все видит.

Матушка любит отца. Любит сына. Дочерей скорее терпит. Если они не будут доставлять хлопот, отлично. Если будут, их просто сломают через колено, как это с Устей и произошло в той жизни.

Да и с Аксиньей, наверное.

Вот сестра сидит рядом, поблескивает любопытными глазенками, улыбается. Не злая, не подлая пока – когда она свернет на кривую дорожку? Можно ли это исправить? Пока она что любопытный щенок, который не боится получить кованым сапогом в брюхо. Жаль, надолго так не останется.

Вот брат.

Смотрит только на отца, явно старается ему подражать. И плечи так же расправляет, и прищуривается, и даже усы вытирает тем же движением.

Не будет от него помощи.

Есть такая порода людей.

Он не хороший, он не плохой, он ровно такой, какой его хозяин. Он умный, он добрый, но ровно пока хозяин не прикажет обратного.

Сейчас его хозяин – отец.

Потом будет его жена, а точнее, тесть, который полностью подомнет мальчишку.

Да, мальчишку.

Устя вдруг осознала, что брат-то… младше, чем она?

Да, она умирала, старше была лет на пятнадцать, даже больше. И теперь смотрела на Илюшку уже совсем другими глазами.

Ведь мальчишка как есть. Вот и след от прыща на шее, под бородой просто не видно, а он там. Если приглядеться.

И на отца он смотрит, как щенок на вожака стаи. И… сможет ли брат так смотреть на нее?

Нет, не сможет. Или сможет он?

Устя отчетливо поняла, что ни с отцом, ни с братом у нее договориться не получится. Отец никогда не примет ее всерьез.

Брат сначала будет следовать за отцом, а потом… ночная кукушка всегда дневную перекукует. Не нами то заведено, не нами кончится. Значит, не надо на них рассчитывать.

Обойдемся без союзников. Надо просто сделать так, чтобы они не мешали. А то и лучше.

Если отец свою выгоду почувствует, он горы свернет, моря закопает. Вот и пусть…

Устя ковыряла репку и думала о будущем. Том будущем, в котором ее семья останется жива и невредима. Ее семья.

Ее любимый.

Ее новая жизнь.

Понадобится солгать, убить, по крови пройти – не задумается!

Огонек горел внутри. Ровно-ровно, словно крохотная черная искорка. И это давало надежду на будущее.

Глава 2

Из ненаписанного дневника царицы Устиньи Алексеевны Соколовой

Дура я, наверное.

Но понимала, что так надо поступить. Даже против своей воли, даже против разума.

Дура.

И все, что случилось, только моя вина.

Почему я его не оставила умирать?

Почему не нанесла удар?

Почему кинулась помогать?

У меня до сих пор нет ответа на этот вопрос. Может, это потому, что внутри меня билась живая сила богини?

Не знаю, ничего не знаю.

Дура!!!

* * *

Устинья отлично понимала: ей нужно сходить в храм богини. Верея просила, почти приказала волхву найти, да и сама Устинья понимала – надобно! А как?

Дома у них молельни не было. То есть была, конечно, домашняя, с крестами и прочим, как положено. А уголка для Живы не нашлось.

Хотя там немного и требовалось. Всего-то живой цветок из храма. Или деревце.

Возьми росток, посади дома да и приходи к нему, хоть иногда. Пока он жив. слышит тебя богиня.

Завял? Умер? Просто так эти растения не погибают. Думай, что ты сделал против Правды. Тогда богиня простит.

Огонек теплился под сердцем. Устя знала, он не погаснет. А вот полыхнуть может в любой момент тем самым черным, страшным пламенем.

Страшным?

Нет, ей не было страшно за себя. Ей было страшно не удержать огонь в узде. Не справиться.

А еще…

Учиться надо.

Сила – это только сила. Как меч – всего лишь остро заточенная железка. Не будешь учиться, у тебя его любой отнимет да и тебе накостыляет. С силой то же самое.

Мало ли что там тебе дано?

Учись! Тогда и прок будет!

А где научить могут? Только в храме. Хотя правильно ли это место называть храмом?

Жива. Богиня, дающая жизнь [9].

Она не любит мертвого камня, она любит живые рощи, поляны, луга, леса. Вот и поклоняются ей в роще.

Есть такая и рядом с Ладогой. Чуточку в стороне, но есть.

Еще первый государь Сокол запретил ту рощу вырубать на дрова или как-то растаскивать. Разве что хворост собирать, упавшие деревья выносить. И то если роща дозволит.

С тех пор запрет и держится.

Всякое, конечно, бывало. И вырубать рощу пробовали, и поджигать. Ничего не получалось. Погибали люди. Деревья падали на лесорубов, поджигатели роняли на себя горящие угли, сами вспыхивали свечками…

Что потом с рощей сделал Фёдор?

Устя не знала. Когда ее убрали, иначе не скажешь, в монастырь, роща еще стояла. Еще боролась… до конца боролась.

До последнего… последней. До Вереи.

Устя потерла лицо руками.

Идти необходимо.

А как?

Для прежней Усти семнадцати лет от роду задача была невыполнима.

Для нынешней – сложно, но можно попробовать. И Устя решилась.

Потихоньку соскользнула с лавки. Аксинья сопела неподалеку. Сестры спали вместе, в светелке, но у Аксиньи сон крепкий, Устя помнила. Она однажды с лавки упала, закрутилась во сне, так другая бы проснулась, а Аксинья только повернулась – и дальше спит. На полу.

Устя выглянула за дверь.

Никого.

Хорошо. Но если бы там был кто-то из служанок или нянюшка, пришлось бы сейчас выйти и вернуться. А что, и так бывает. В нужник надо, живот прихватило.

Никого.

Устя вихрем пролетела по коридору, толкнула дверь кладовки. Не заперто. И понятно, ничего тут особо важного нет, сундуки стоят, вот они-то заперты. Но ей не сундук нужен, ей нужно то, что спрятано между сундуком и стеной.

Устя подбирала наряды для ярмарки, ну и себе пару вещей отложила, потом припрятала потихоньку, пока Аксинья не видела.

Из-за сундука появился старый, кажется,