Фантастика 2024-179 - Руслан Ряфатевич Агишев

— Не двигайся, я сейчас, — донесся голос.

Подсознательно я ожидала услышать Наоду и… не смогла понять, почему голос был… женским. Пару раз моргнув, пытаясь состыковать «ожидание — реальность», всё же приподнялась на локте и вытянула шею, как любопытная гусыня. С циновки можно было только увидеть спину, обтянутую серой тканью хаори.

Но тут человек встал и направился ко мне.

Чем ближе он подходил, тем… быстрее я теряла дар речи. Нет, подождите, этого не может быть! Я где-то в бреду, а это все плод воспаленного сознания?

Однозначно не Наода. Хрупкая девушка в его одежде, держит в руках поднос с миской с супом и рисовыми булочками. Любознательный взгляд, карие глаза, каштановые волосы и…

— Мисаки… — сипло выдохнула я. — Это ты? Это действительно ты?

Она опустилась, подставила поднос на пол, а потом села сама, подгнув под себя ноги.

— Я. Не поверишь, сколько мне пришлось ждать и верить, что смогу показать свое настоящее лицо. Я…

В следующую секунду я сгребла её в охапку, услышав слабый придушенный писк.

— Аска! Аска! Придушишь! — запыхтела она. Но вместо, чтобы попытаться выбраться из моей хватки, крепко стиснула в ответ. — А-а-а, как мне тебя не хватало, пагода без крыши!

— Сама такая, — буркнула я, не собираясь отстраняться. — Ты где все это время была?

— Давай, ты поешь, а я расскажу? — предложила она.

Звучало неплохо, поэтому я кивнула и взялась за пиалку с супом. Даже если и стоило засомневаться, что передо мной не Мисаки, то… поздно. Только отлично знающий меня человек предложит поесть, не затягивая процедуру.

Желудок судорожно сжался, намекая, что готов сожрать целого хеби. Однако я не повелась на гадкую провокацию и не стала хватать, хоть очень хотелось.

Мисаки смотрела на меня с улыбкой.

— Ты обеш-ш-шала рассказывать, — укорила я с набитым ртом.

Мисаки бессовестно заржала (да, именно так).

— Прости-прости, я просто уже давно не видела ничего более жизнеутверждающего.

Я закатила глаза. Ну да, ну да, жрущая Аска — это всегда нечто. Но ладно, если человеку нравится, то я ни капли не против. Однако, проглотив, все же повторила:

— Рассказывай!

Несколько минут она помолчала, словно прикидывая, с чего начать. А я внимательно рассматривала подругу, понимая, что с последней нашей встречи она изрядно похудела и побледнела. Впрочем, неудивительно. Тут спадешь с лица в таких-то обстоятельствах!

Мисаки вздохнула:

— Это прозвучит невероятно, но ты уже сама все видела, поэтому вряд ли удивишься. Я… оставалась в школе. Решила, что на каникулах лучше позаниматься и отдохнуть, все равно учителя не так гоняют, как во время учебы.

Потом налетели цуми. Это было очень страшно. В какой-то момент я уже не могла отбиваться и мысленно попрощалась с жизнью. Но стоило только прикрыть глаза в ожидании клацанья зубов цуми, как что-то ухватило меня за шиворот и дернуло в сторону. Дышать стало невозможно, я потеряла сознание.

Я молчала, суп быстро заканчивался, но такая его суповая доля.

— Пришла в себя в заброшенном городе Кодай-но. Первым, кого увидела, был Сацуджинша. Поначалу заорала, но потом взяла себя в руки. Он только хмыкнул, реакция его не удивила.

Я запила чаем. Бр-р-р, горький. Мисаки солидно передержала листья, но цуми с ними, очень даже бодрит.

— Он был не особо разговорчив, просто сказал, что спас меня, потому что я ему полезна. Если сослужу службу правильно, то смогу жить прежней жизнью.

— Прежней? — уточнила я, отщипывая кусочек рисовой булочки.

Мисаки кивнула:

— Да. Я поначалу не поняла, о чем речь. Но потом увидела свое отражение в зеркальном украшении на доспехах Сацуджинши.

— Заорала?

— Да, — кисло согласилась Мисаки. — Согласись, я привыкла видеть в зеркале другое отражение.

Я только покачала головой.

— С этих пор я была Наодой — внуком мастера Ру, — продолжила она. — Кое в чем помогала, но ничего такого, что могло было бы быть неподъемным.

— Что… — Я поджала губы. — Зачем ему это было?

— Он понимал, что может один не справиться, — сказала Мисаки. — А ещё заявил, что сюда обязательно придет та, кто ему нужен. Если все пойдет как надо, то именно её действия вернут мне прежнее лицо. Только вот мне нельзя ей открываться.

Сказать было нечего. Так вот почему Наода практически все время молчал. Мисаки, носящая его личину, не могла сказать об этом.

Я шумно выдохнула:

— Судя по всему, ждал именно меня?

Она кивнула:

— Именно так. Он не делился мыслями, но временами проскальзывало кое-что. Что ты сможешь сделать то, что неподвластно людям кланов.

— Чтоб он грохнулся в болото, а в корыте воды не было, — проворчала я и снова вздохнула. Ерунда какая. — Это он тебя послал мне на помощь в темницу?

— Я настояла, — мрачно сказала Мисаки. — Он ещё сомневался. Но, осознав, что Мирунгша использовал тело Рё Юичи, согласился.

Я аккуратно поставила пустую пиалку на поднос. От булочки тоже ничего не осталось.

— Вот как… Получается, после смерти Сацуджинши его чары спали, и ты снова стала собой?

— Да. Кто бы мне сказал, что буду прислуживать проклятому Кодай-но, подняла бы на смех.

— А жизнь прекрасна и удивительна, — проворчала я. — Мисаки… а про Чоу ты ничего не знаешь?

Она вмиг изменилась в лице. И то, что я увидела во взгляде, заставило сердце сжаться.

— Знаю, — каким-то не своим голосом ответила Мисаки и потянулась к узелку, стоявшему возле валика, что служил подушкой.

Молча начала его развязывать. Я терпеливо ждала, понимая, что она хочет что-то показать.

— Пока я тебя тащила сюда, из карманов кое-что выпало, — произнесла она.

Ткань подалась, блеснула аметистовыми крылышками бабочка. Возле неё находились свитки Мирунгши.

Мисаки мягко, почти нежно взяла брошку и положила на ладонь, при этом глядя только на неё.

— Миру-то-Минай — это безумие. Безумие, которого не должно быть на земле. Он не просто убивал, он пленял человеческие души.

Я посмотрела на бабочку, горло сжало. Кажется, уже знаю, о чем пойдет речь.

— Хочешь сказать, что он… Её…

Мисаки шумно выдохнула и подняла взгляд:

— Это Чоу, Аска. Мирунгша заключил её душу в эту брошь. А Сацуджинша оставил мне в подарок умение видеть, кто именно заключён в камни.

Чоу… Ведь с одного из диалектов тайоганорийского языка её имя переводится именно как «бабочка». О боги… Точнее, то, что от вас осталось…

Я протянула руку, но взять не смогла. Просто накрыла своей ладонью ладонь Мисаки.

— Уж не знаю, как, но ты смогла её отыскать, — произнесла Мисаки, её глаза влажно