Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

— Зачем? Она всё равно заговорит так или иначе, но будет счастлива, когда её выпустят. А не помешана на идее меня убить.

— Чёрта с два: дура хлебнула песка, — фыркнула Хокс. — Всё кончено.

Шчера попыталась лечь на спину, чтобы перестать тонуть, но опоздала, и провалилась с головой. Бритц вернул звук на прежний уровень. С той стороны стекла заскоблила худая рука. Грязное лицо, вынырнув на секунду, закричало:

— … скажу! Пустите, всё скажу!..

Кайнорт отдал команду на пульте и тронул Альду за плечи, поторапливая отступить на пару шагов от стекла. Барьер стал опускаться. Из закутка посыпался чёрный песок — струйкой, фонтаном, и наконец валом повалил. Вместе с ним под ноги эзерам упала пленная шчера.

Она плевалась песком и дрожала. Откуда ни возьмись, в руках Бритца возникла термобутылка с водой. Не обращая внимания на грязь и не пытаясь отцепить чумазые пальцы от своих брюк, он помог шчере отпить из бутылки и умыться.

— Ну? — потребовала Альда, отряхиваясь.

— В Вермильоне они, — шептала паучиха, ощупывая новенький ошейник. — Бункер, в котором прячется атташе Лау, находится в регионе Вермильон.

— Откуда тебе известно? — спросил Бритц.

— Между бункерами налажена связь, и недавно наш эвакуратор обмолвился, что где-то там обживается семья посла с Урьюи. Уитмас, Амайя и двое детей.

— Имаго? Диастимагия?

— Да помилуйте, минори, откуда же мне знать!

Несуразная, запуганная девчонка с тревожным взглядом. Её взяли в слабо защищённом убежище по наводке местных.

— Не переживай, Лимани, — эзер посмотрел на неё сверху вниз, не опуская головы. — Ты действуешь на благо шчерам, просто они этого не понимают.

— Вы убьёте меня быстро? Пожалуйста…

— Вставай. Идём за мной.

Лимани потащилась за насекомыми, непрерывно ощупывая обновку. Ей ещё предстояло узнать, что гладкий ошейник перестанет мешать уже дня через три. И что теперь она сможет выпускать клыки, но не превращаться.

— Умно с бутылкой, комбинатор, — похвалила Альда.

— О чём Вы?

— Ты открыл для неё новую. Как для… равной.

Бритц посмотрел на бутылку, будто видел её впервые, но ничего не сказал. Альда остановилась, припоминая:

— Кстати, тот дозорный воланер… Он пропал где-то в Вермильоне, но следов мы так и не нашли. Значит, там действительно есть бункер, серьёзный, с оружием.

— Дозорные вылетают точно как я просил?

— Исключительно с полуночи до рассвета. Только не пойму, зачем. Шчеры смекнули, что мы вылетаем по расписанию, и в эти часы тихарятся. Внезапностью их не взять. Плохая была затея.

— А воланер этот пропал по расписанию?

— Нет. Он чинился и запоздал.

Кайнорт улыбнулся:

— Прекрасно. Не шчеры смекнули о расписании, Альда. Мы их выдрессировали, — он прикрыл веки, как сытый кот. — А внезапность ни к чему. Достаточно сократить место поиска так, чтобы уложиться в один час. Сегодня в полночь пусть вылетают как обычно. Пошумят, постреляют барьяшков. Как только вернутся, мы тихонько обследуем весь сектор. Гектар за гектаром.

— Но бункер успеет спрятаться.

— Бункер — да. Следы останутся. Теперь мы знаем, где искать: ветер и солнце не успеют их замести.

Альда даже позавидовала, что блестящая идея пришла не ей. В который уже раз надо было отдать должное опыту проходимца. Опыту и исключительному таланту быть злодеем.

— Лимани, — щёлкнул Кайнорт, и шчера втянула голову в плечи — так, будто её учили этому с детства. — Умеешь варить ботулатте?

— Нет, минори.

И снова сжалась в ожидании не то удара, не то крика.

— Приведи себя в порядок. Потом найдёшь Ёрля.

— Кого?..

— Ёрль Ёж — главный по персоналу. Он научит обжигать зёрна и карамелизировать миндаль. Подашь мне в каюту две чашки минут через сорок. Яд отдельно.

Лимани дёргано кивнула и отправилась, куда указали.

— «По персоналу», — усмехнулась Хокс. — Не перестаю удивляться, сколько у тебя терпения. Любишь ты носиться с рабами: пояснять им, разжёвывать.

— Что касается ботулатте, лучше потратить лишнюю минуту, — возразил Бритц, — чем умереть в страшных муках из-за невнимательности баристы.

— Я не только об этом. Ты вечно…

Альда ещё что-то говорила о неприемлемом для хозяина поведении, но Кайнорт не дослушал: показалась его каюта, и… пш-ш… Он скользнул за клинкет, как призрак сквозь стену.

Коридоры, чёрный песок — всё испарилось. Маррада выкинула козырь: она ждала на краешке стола во всеоружии. Тихая, обнажённая, с распущенными по плечам волосами и распростёртыми крыльями. Укрытая свежей вуалью весенних лугов. Молекулы её аромата Кайнорт уловил из коридора. Он приблизился, и у Маррады побелели костяшки, так она вцепилась в столешницу. Чтобы не как всегда. Чтобы не первой. К чёрту, пусть он теперь! Не вынимая рук из карманов, Бритц задышал ей в ушко с бриллиантовой капелькой.

— Я люблю тебя, Маррада.

Он выпустил стрекозиные лапы и хвост, сцапал бабочку и взмыл с нею к иллюминатору. Распластал на бронированной панораме, как на витрине, лицом к метеоритному кратеру. Соски обожгло холодное стекло, а спину горячие пальцы. Двое видели всех, а их — никто.

— Полчаса до ботулатте, — Бритц коснулся своего позвонка, обнажаясь.

— Мало…

— Значит, остынет.

Панорама запотела целиком, прежде чем прибыл кофе.

* * *

Под утро Вермильон закутался в туманы. Альда ослабила мощность эмиттеров, и ночью на холмы опустилась взвесь из мороси. Сыро стало. Дышалось тяжело.

На поиски бункера отправились тишайшие из следопытов: Ёрль Ёж и Бритц. Они сели в глухом дремучем овраге, прикрыв воланер валежником, и ждали сигнала. Место, на которое указала Лимани, оказалось недалеко. Тот же континент. Та же широта. Если шчера не солгала, атташе Лау всё это время был у эзеров под носом.

— Дозорные вернулись на базу, Кай, — доложил Ёрль. — Бункер, где бы он ни был, вот-вот повернётся.

— Отлично. Подождём ещё несколько минут.

Старик Ёрль из расы гиеновидных ежей растопырил иглы на затылке, как капюшон, и сверлил Бритца чёрными стеклярусами глаз:

— Мне показалось, или ты мандражируешь, лис пронырливый?

— Ёрль, — рой-маршал сглотнул пересохшим горлом. — Дозорный пропал — ставлю миллион зерпий, они уже знают, что Уитмаса ищут. И знают, кто именно. Бун-штаб готов биться до последнего.

В такие моменты старик ёрничал: мол, это ж надо умудриться так жить,