"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 - Вадим Бурденя

Количество моей победоносной армии также не внушало мне большого доверия. Шеридан сообщил мне, что численность гвардии не дотягивает даже до пяти тысяч. Четыре с половиной, и то от силы…

Но это были лучшие из лучших. Обычных солдат насчитывало ещё почти двадцать пять тысяч: из них пять тысяч лучников и две тысячи вооружённых стреломётами стрелков.

Остальные восемнадцать тысяч были бойцами разной степени вооружённости и бронированности: лучше доспехи, вкупе со щитами и оружием, шли в гвардию. О каких-то единых стандартах обмундирования в королевствах пока не слышали.

Не слишком внушительная сила, если так подумать. Но это были все боеспособные люди, которых я мог выгрести с королевских земель, не оголяя защиту замков полностью. Часть гарнизонов должна остаться в любом случае: защищать крестьян от агрессивной фауны тоже надо.

Но все эти люди были профессиональными воинам и брались за оружие не в первый раз. Разумеется, ополчения я мог нагнать и больше, но много ли толку будет от него при осаде? Да и кормить всех придётся...

У меня были серьёзные подозрения, что, поднапрягшись, полунезависимые оставшиеся лорды Ганатры могут выставить армию не хуже. Королевские земли, с которых собирались эти люди, составляли чуть больше трети королевства.

Шеридансказал, что в случае нужды ещё пять тысяч солдат он добавит с земель своего герцогства. Однако, если дойдёт до того, что нам будут нужны все силы, наш противник тоже может кинуть клич среди своих лордов… И вполне возможно, таковых откликнется больше. Так что до этого доводить было нежелательно.

Мои связи с аристократией Ганатры всё же пока оставляли желать лучшего. Восстания устраивать никто не собирался, но и лобызать полы королевской мантии — тоже.

К несчастью, никто не мог точно сказать, сколько выставит король Арса. Предполагалось, что тысяч двадцать, но могло быть и больше…

Армейские дела были необходимы, но наводили на меня тоску. Хотя бы потому что всерьёз изменить что-то у меня пока не было возможности. Поэтому пока герцог организовывал подготовку к войне и укреплял наш тыл, я занялся куда более интересным и полезным делом.

Экспериментами с искусством смерти.

Теперь, когда у меня были материалы и уединённое место, можно было засесть за все свои идеи всерьёз.

Первым делом я создал себе подходящий транспорт. Это был челконь. Ну, по крайней мере, я про себя называл его челконем. На деле это был гибрид из нескольких крупных копытных животных, чьи туши притащили мне охотники из числа гигантов, дюжины пленников, принесённых в жертву, и плотных железных пластин, которым один из воинов-кузнецов северного ветра, хмыкая и с любопытством осматривая созданную зверушку, обил моё средство передвижения, вгоняя железные крючья прямо в мёртвую плоть.

Издалека это отдалённо напоминало закованную в броню огромную лошадь со светло-серыми глазами. Немного подумав, я приказал сделать своему транспорту ещё и рог из воронёного железа.

Ну, подумаешь, не удержался! Всё равно в королевства не то, что о единорогах, даже о лошадях никогда не слышали!

Зверушку получилась неразговорчивая, но достаточно умная. Не зря людей под нож пустил: любые команды выполняла чётко и без вопросов. Прямо гордость брала за свой талант…

На самом деле, искусство смерти предполагало возможность создания полуразумных или псевдоразумных проклятий и без материала-донора в виде человеческого разума. Но получалось у меня это скверно. Наверное, это можно было бы сравнить с программированием логической машины, которое ты осуществляешь на собственной силе воле и энергии смерти. Вот только я никогда не был программистом…

Поразмыслив, я пошёл другим путём. Сначала создавал более-менее разумную нежить с помощью жертвоприношений, а затем пытался повторить её, но уже лишь с помощью собственных сил. Сперва получалось скверно, но когда я набил руку, результат улучшился…

Как говорится, нет такой проблемы в искусстве смерти, которую нельзя решить с помощью парочки старых добрых жертвоприношений!

Большая часть экспериментов, правда, сразу шла в утиль. Практического применения для какой-нибудь умного некроволка я пока не видел.

Слишком много вопросов вызовет открытое применение подобной твари. Разве что лабораторию поставить охранять…

Самым важным, наверное, было то, что я наловчился создавать умных крыс в полевых условиях. Теперь можно было обеспечить Люсьена промышленным уровнем маленьких шпионов без жертвоприношений.

Я даже послал целую клетку с ними Улосу в Палеотру. Пригодиться для культа.

Ради интереса я подсчитал количество людей, что пошло под нож в замке. Выходило не так уж и много: всего сотни четыре.

Десятая часть тех, кто работал на рудниках в северо-западной части страны за год. Если так подумать, четыре тысячи человек — наверно, даже слишком много для работы на шахтах. Но учитывая, что находились там они в основном за мелкие провинности и работали вахтовым методом… было в самый раз.

Пусть под нож больше было бы неосмотрительно. Всему своё время. Привлекать к пропажам людей лишнее внимание, даже будучи королём с хорошей репутацией, было бы просто преступно глупо.

Когда пленники кончались, я переходил на животных. Создать полезную нежить из мясного скота, конечно, сложно, но это мне и не требовалось. Куда важнее были проведённые исследования.

Демон неоднократно говорил мне о том, что искусство смерти способно при должном приложении искажать законы мироздания.

Мне было неизвестно, понимало ли что-то могущественное энергетическое существо в биологической природе живых существ, но сам я кое-что помнил из школьного курса биологии о мутациях. И именно это пытался реализовать в своих немертвых созданиях.

Обычное поднятие мёртвого тела в любом виде, разумеется, придавало ему сил за счёт питающего его существования проклятья и энергетики смерти.

Но очень многое зависело от исходного материала, и потому я ставил опыты на живых существах, внимательно изучая как тщательно сформированное и продуманное проклятье может влиять на живое существо, изменяя его природу.

Смерть стремится к тому, чтобы уничтожить жизнь. Но мастера смерти научились извращать это стремление, делая из неё своеобразный консервант, застывший на границе между жизнью и смертью, своеобразную не-жизнь, что поддаётся изменению в нужную сторону.

Наверное, первый мастер смерти, что придумал, как обратить всеразрушающую энергию в инструмент, способный заставить застыть для псевдоживого существа само время, да и ещё дать возможность ему восстанавливать свою структуру, в буквальном смысле извращая саму смерть, был настоящим гением. Все прочие, включая меня, лишь пользовались его трудами.

Теория, которой учил меня демон, гласила о том, что смерть есть своего рода извращённая энергия жизни. Извращённая настолько, что становится чем-то иным. Он облекал