Оторва. Книга первая - Ортензия

— Ну вот, что ты на меня бочку катишь, — отбивался Илья Спиридонович, пытаясь свести всё к шутке.

Про меня вообще забыли. Препирались минут пять, но надо отдать должное, беззлобно. Мамочка очень быстро стала сдавать позиции и, в принципе, всё уже пришло к финальному акту, но в это время в квартире громко затрещал звонок.

Прения мгновенно прекратились, а Илья Спиридонович, нахмурившись, слегка сдвинул меня в сторону и распахнул дверь.

Человек, стоявший на пороге, мне совершенно не понравился. Не высокий, но крепкого телосложения. Нос чуть сдвинут на сторону, глаза как у азиата. К тому же он был не один. За спиной толкалось ещё парочка долговязых парней, но что самое неприятное, все трое были в форме, а, стало быть, при исполнении.

— Добрый день, — произнёс азиат, осматривая прихожую, а потом сосредоточил свой взгляд на мне и не дожидаясь от нас ответа, добавил, — гражданка Бурундуковая Ева Илларионовна, здесь проживает? Вижу, что здесь, — и не оглядываясь, — Сорокин, ну-ка позвони в соседнюю дверь, попроси понятых.

Понятых? Они что обыск собрались делать? Бред какой-то. Сегодня же воскресенье, 5 июня, если не изменяет память. Люся так сказала. Как бы законы ни изменяли, но ведь не совсем беспредел был в застойное время.

Илья Спиридонович очнулся. Тоже заметил нестыковочку.

— А в чём дело, лейтенант?

Обозначил звание, а то мне из-за широкой спины новоявленного папашки погон совсем было не видать. Только шляпу с кокардой и русые волосы, выбивающиеся из-под неё.

— Сорокин, погодь.

Вернул сержанта, вероятно, побоялся, что тут сейчас массовое сопротивление оказывать будут. И уперев тяжёлый взгляд в дядю Илью, спросил:

— А вы кто будете? — и сам же ответил, — я так понимаю, отец малолетней дочки?

Ну да, малолетней. По всем канонам малолетней. Только через два месяца 16 лет исполнится. Илья Спиридонович слегка потянул дверь, за которой находилась вешалка, и, забравшись в карман цивильного пиджака, выудил красную книжицу. Раскрыл и ткнул под нос лейтенанту.

— Майор Козырев, заместитель начальника Ровд по Советскому району. Представьтесь, лейтенант.

Ну да, Козырев. Люся так его и назвала, и я сразу поняла, от него толк будет. Мой козырный туз.

Лейтенант пробубнил что-то невнятное, но потом, всё же, добавил, что он при исполнении.

— При каком исполнении? Фрунзенский район. Каким боком Фрунзенский район интересуется Бурундуковой Евой Илларионовной?

— Товарищ майор, — забубнил лейтенант более отчётливо, так, что даже я смогла разобрать слова, — она совершила несколько тяжких преступлений, таких как: побег из лечебницы, нанесла тяжкие увечья медработникам, нападение на главврача.

На лице Ильи Спиридоновича появилась глумливая улыбка.

— Лейтенант! Ты меня не услышал? Каким боком к этому имеет отношение Фрунзенский район?

Глаза у лейтенанта растянулись ещё шире.

— Я при исполнении, — попытался донести он, — начальник Ровд Фрунзенского района, полковник Суховирский Андрей Фёдорович, потребовал исполнить и доложить. Вы бы ему, товарищ майор, сами позвонили и поговорили.

Но Илья Спиридонович не дал ему договорить.

— Свободен, лейтенант, я потом свяжусь с твоим начальником и узнаю, кто и куда тебя послал выполнять подобный приказ. Всё, свободен.

И бравый майор буквально вытолкал грозного лейтенанта и захлопнул дверь. Убрал удостоверение в карман пиджака и развернулся.

У мамы реальный столбняк. Замерла, глаза не моргают, рот открыт. И не издаёт ни звука. Как памятник снежному человеку (1) на Васильевском острове, в створе Благовещенского моста. И руки в стороны развела. Ну точная копия.

Взгляд Ильи Спиридоновича не предвещал ничего хорошего, поэтому сразу кинулась в атаку:

— Наговоры всё это. Я ведь говорила, надо уединиться.

Мама отмерла.

— Что значит уединиться⁈

— Для мужского разговора, — объяснила как маленькой, а то уже невесть что себе напридумывала. Надеюсь, не в картинках после бурной-то ночи. Ну явно тётка не в себе.

— Ты вот что, мать, посиди в комнате, а мы на кухню пойдём погутарим.

Ну вот и папочка старорусскими словами заговорил и даже слегка заикаться начал. Надеюсь, у него это с рождения, а не от моего присутствия.

Он пропустил меня вперёд и плотно прикрыв дверь, навис надо мной как коршун.

— Ева, что ты натворила? Давай быстро и по существу.

— Ничего, — и глазки самые невинные, — я сейчас всё расскажу.

Илья Спиридонович усадил меня на трёхногую табуретку и, сам уселся напротив.

Текст я ещё в дороге подкорректировала, пока в автобусе ехала, так что выдала почти скороговоркой. По мере рассказа у майора начал подрагивать глаз и тоже правый, как у Айболита при первой встрече.

— Они тебя били? — в голосе прозвучало явное недоверие.

— Уверена, что синяки ещё не сошли, — подтвердила я.

— Показывай, — распорядился майор, а я только глазами повела в разные стороны.

И как это сделать? Стянуть халат и задрать футболку? Так, у меня там больше ничего нет.

Развернулась к папочке спиной, развязала верёвочки и приспустила халат до бёдер. Спереди я вся, нате глядите, а сзади не видно, вроде приличия соблюдены. И сказала:

— Вы, дядя Илья, чуть футболку поднимите, мне это несподручно, сами и увидите.

Дотронулся, руки тёплые, нежные. Едва не застонала от ласкового прикосновения. С трудом одёрнула себя. Шестнадцатилетняя девочка не может так себя вести, хотя и не факт. Джульетте было — 13, Наташе Ростовой — 13, Ольге Лариной у Великого Пушкина — вообще 12. Лолите Набокова — тоже 12. Снимая фильм, решили изменить на 14, опасаясь ярости зрителей. Ну, и чему нас учит классика? Ну ладно, Набокова перевели в конце 60-х и был ли он в школьной программе СССР, не знаю. Ромео и Джульетта, только ленивый не прочитал, а Пушкина и Толстого проходили. То есть, в школе заставляют про ЭТО чуть ли не наизусть учить, а самим ни-ни. И где логика?

По поводу вина? Кивнула, да так и было, одна тварь держала меня, а вторая в рот заливала какую-то дрянь. Блевала потом раз пять и мутило всю дорогу. Да и Люся подтвердит.

Какие же у тебя руки ласковые. Так, аккуратно, так нежно касался мест, где наверняка уже лиловые разводы. Возбуждало, звало…

— Илья⁈

Ну какого? Такой кайф обломала.

Бедолага майор, устроил такой грохот, что я невольно обернулась, и сразу стало ясно, что произошло. На возглас тётки отреагировал как пацан, которого застали за поеданием конфет. Отпрыгнул назад. Вернее, попытался, вот