Музыка нас связала... - Сергей Линник

- “Van Halen”, новый альбом. Послушать не желаете?

- Что? Нет, у нас только официальные поставки, мы не берем записи у населения.

Боится, что я из ОБХСС? Решил поймать на незаконной сделке? А глаза загорелись, хочется ведь!

- Вы меня неправильно поняли. Я ничего не продаю. Предлагаю послушать. Как профессионал профессионалу.

- Весь альбом? Сейчас? Ну давайте, - протянул он чуть подрагивающую от нетерпения руку. - Пленка или кассета?

- Условие: слушать только в моих наушниках. И никаких вопросов. Устраивает?

- Да!

- Хочешь слушать - выходи. Вот здесь хоть стой, хоть сиди, но рюкзак я тебе не дам. И то, что внутри - тем более, - сказал я чуть грубовато, сразу перейдя на “ты”.

Не продумал я длину кабеля, но да ничего. Это совсем мелочь. Валера притащил стул и сел напротив меня. Устроился, склонив голову набок, как будто пытаясь понять, кто я. Пацан совсем, лет двадцать пять, наверное. Но одет с претензией: джинсы вельветовые в мелкий рубчик, почти новые, рубашка неплохая, с лейблом на кармане.

Он надел “уши”, предварительно покрутив их в руке и хмыкнув, но не презрительно, а удивленно как-то. Я нажал "плей". Первая инструменталка — короткая, но эффектная, заставила его вытаращить глаза, Валера жестом показал, чтобы я поставил на паузу.

- Охренеть! А громче можно? Совсем немного! Извините, я дверь закрою!

Закрылся изнутри, и снова сел, молча протянув руку. Я и включил, слегка увеличив громкость. Не мой слух гробится лишними децибелами, не жалко.

Оставшиеся до конца альбома полчаса Валера просидел в полной прострации, не двигаясь, как будто слушал голос какого-то пророка. Наверное, при желании можно было вынести отсюда всё, он и не заметил бы. Но я сидел и читал Александра Грина. Ни разу не анахронизм, даже если кто увидит, вопросов не возникнет. Да и зачем бы мне это барахло? Кассетники второго класса, да и катушечники… “Маяк” - только если больше ничего не будет, тогда и включу. Хотя для своего времени неплохой массовый магнитофон был.

- Спасибо, - пробормотал Валера, когда понял, что всё, конец фильма. - Но где?.. Такое качество… Запись с диска, да? Можно переписать? Двадцать… пять рублей! - выпалил он.

- Нет, нельзя.

- Но такое… Да…

— Это последний альбом с Ли Ротом. Он уходит из группы, — добавил я интриги. — Ладно, пойду.

- Подождите! - Валера явно не мог отпустить такого человека просто так. - А что у вас есть еще в таком качестве?

- Много чего, — улыбнулся я. — Да не переживай, зайду как-нибудь, с новинками.

— Спасибо… Ой, меня Валера зовут.

— Дядя Саша. Только давай договоримся: обо мне никому. И слушать — только здесь. Перезаписи не будет.

Он кивнул, как заговоренный.

Я бы, может, и поделился, но для этого нужен переходник на местный штекер, который даже не помню как выглядит... Да и ладно, так таинственнее будет: загадочный незнакомец с сокровищами в рюкзаке. Ничего не просит взамен, от денег отказывается. Сказка, да и только.

***

Настроение у меня моментально взлетело. Если этот Валера такой увлеченный, то зацепить его будет совсем не трудно. Главное, не перекормить, записи выдавать дозировано. По альбому в неделю, не чаще. А там…

Захотелось вдруг того самого бублика, горячего и свежего. И я пошел в булочную, купил, и съел, как говорится, не отходя от кассы. Подумал - и взял еще парочку. Принесу домой, чаю попью. А вторым теть Женю угощу. Мне покупку завернули в серую бумагу, нарезанную явно вручную. И даже закрепили черной резинкой. Они, кстати, производились на месте из велосипедных шин. Резал их обычно доверенный сотрудник, у которого не дрогнет рука и изделия получатся одинаковые и нужной толщины.

Бублики я убрал в рюкзак. Местные жители, кажется, не понимали, зачем взрослому мужику такая вещь. Здесь рюкзак — атрибут школьника или туриста, а у меня он походил ещё и на какую-то иномирную диковинку: слишком много молний, плотная ткань. Да и пусть. Я же из-за границы приехал — мне можно.

В приподнятом настроении я неожиданно поймал себя на том, что мурлычу: “Love me or leave me and let me be lonely…”. Конечно, у меня это получалось куда хуже, чем у великой Нины Симон, но я ведь никого слушать и не заставляю.

Я поймал тот самый ритм, и уже не просто напевал, а пел почти в голос. Мне нравился этот день, хоть и с не очень приятной погодой, радовало всё. Я шел по той самой больничной аллейке, дождевые капли дрожали от ветра на голых ветках, было вроде и неуютно, но я радовался. У меня получилось!

Но стоило мне дойти до слов: “Say, I want your love, don't wanna borrow”, то есть почти до конца песни, как я услышал сзади цокот каблучков. И оглядываться не надо, чтобы понять, кто. Напрасно я думал про Аллу, приманил, получается. Накаркал.

Но не будешь ведь бегать от нее? К тому же направление у меня осталось единственное: вон за тем кустиком метрах в десяти повернуть, обогнуть холмик, и упереться лбом в дверь подвала. А чужие там ходить не должны.

- Здравствуйте, Алла, - поприветствовал я ее. Довольно холодно.

- Саша, а я вас звала, а вы не отзывались…

- Не ожидал, что меня здесь кто-то будет окликать.

Она что, как царица у Пушкина, целый день из окна меня высматривала? Ну не может ведь такого быть, чтобы она всякий раз случайно замечала. Как вариант, на проходной кто-то сидит и сигналит. А что, пара шоколадок халявных, и бесплатный информатор совмещает приятное с полезным.

- Саша, я поступила неправильно. Приношу извинения за свое поведение.

- Принято, - ответил я и замолчал.

Ну давай, рожай! Твой же разговор, ты и рассказывай, за чем бежала по лужам в не совсем подходящей для этого обуви.

- Саша, у меня к вам вопрос: а вы кто?

Глава 7

Интересные вопросы дама задает. Я бы даже сказал, неожиданные.

— В каком смысле? Метафизическом? — спросил я, стараясь казаться невозмутимым. Первая отговорка, что пришла в голову, обычно помогает. — Человек.

— В приземленном, — парировала Алла, не