Музыка нас связала... - Сергей Линник

— Может, приехать? Я бы взяла неделю в счет отпуска. Помогу тебе.

— Поможешь мне что? Прекращай глупости говорить. Приготовить поесть я себе в состоянии, стиральную машинку включать недавно научился. Уходя из дома, выключаю электроприборы и проверяю краны. Или тебе там скучно стало? Так я тебя разочарую — ничего здесь интересного не происходит. Надо будет, позову.

— Эх, Саня... — вздохнула сестра. Но продолжать не стала.

Она у меня очень тактичная, и ни разу в жизни ничем не попрекнула. И даже самый популярный вопрос про женитьбу ни разу не задавала. За что я ее и люблю. Но здесь ей делать нечего. Не дай бог, полезет за чем-нибудь в сарай. Просто посмотреть, по старинной женской привычке. Нет уж, будем любить друг друга на расстоянии.

***

Я даже задремал слегка дома. Немного непривычно было в тихой квартире, без стука по полу палки, на которую опиралась тетя, без бормотания радио и аудиокниг, с утра до вечера развлекавших хозяйку поиском безжалостных убийц в английской глубинке.

Проснулся, позвонил в отделение. Рано еще, сказали. После четырнадцати подходите.

Занялся обычной домашней рутиной: подмел пол, подумал, стоит ли затевать стирку, но отложил это дело на будущее — на полную загрузку стиралки грязной одежды еще не хватало. Решил поесть, но готовить было откровенно лень. И я взял остатки вчерашней картошки, две сосиски, три яйца, и приготовил блюдо под названием «Холостяк пирует». Так-то я готовить стараюсь более полезное, и желательно, чтобы можно растянуть на несколько дней. Но не сегодня.

Пока готовил, решил выбрать, чем поражу Валеру в следующий раз. Что тут выходило в восемьдесят четвертом? «Whitesnake»? За три месяца мог и добраться уже. Да и не очень он мне нравится, если честно. Да, Кавердейл собрал отличную команду, смог привлечь Джона Лорда, Кози Пауэлла, Джона Сайкса, но на выходе получилось очень уж гладко и слащаво. «Квины»? Да ладно, если «The Works» еще не привезли, то что тут вообще есть? А вот «Скорпов» даже сам захотел послушать. Великий альбом. И приторная «Still Loving You» его не смогла испортить. Надел наушники и включил. О, да! Я даже подпевать начал: «Here I am, rock you like a hurrricane!». Чуть не сжег свой обед.

В больницу пришел ровно к двум. Коль скоро сказали еду не носить, то я взял на всякий случай ночную рубашку. Да, в пакете всё было, но мало ли что.

В отделение пустили, заставив переодеться в халат, надеть бахилы и медицинскую маску. Хорошо, что всё это у меня было с собой — не пришлось покупать втридорога в киоске в вестибюле.

Медсестра на посту показала палату, и я уже даже шагнул в нужном направлении, когда как раз оттуда вышла... Алла. Секунда — и сердце ухнуло куда-то вниз. Не может быть. Алла? Если только она каким-то чудом прожила восемьдесят лет и умудрилась не постареть. Хотя... цвет волос другой. Но это же не показатель — у женщин он меняется чаще, чем времена года.

— Здравствуйте, — сказал я, когда мы сблизились до пары шагов.

Она бросила на меня быстрый взгляд, буркнула короткое «Здрасьте» и пошла дальше.

Не узнала? Или я обознался?

Глава 8

Тетя Женя лежала на больничной кровати как королева, и выражение лица соответствовало титулу. Ни крашеные болотной зеленью стены, ни постельное белье, которое явно пережило лучшее время, не могли испортить этого впечатления. Всё здесь выглядело... чистым, но обескураживающе простым.

Я поздоровался с соседками по палате — их было трое — и взял стул у двери, присев рядом с тетиным ложем.

— Привет. Как ты?

Она улыбнулась и махнула рукой, будто отмахивалась от моей заботы:

— А что мне сделается? Готова к труду и обороне!

— Больше не болит?

— Ноет, но терпимо, — пожала плечами она. — Уколы делают. Кусок, слава богу, не отрезали, так что швы снимут, и...

— А мне сказали, что три недели самое малое.

— Как бы не так! Буду я еще здесь валяться! — ответила она с таким возмущением, будто я предложил ей провести в больнице давно ожидаемый отпуск.

Наступила пауза. Ну, такая, как у людей, довольно долго живущих рядом. Они не чувствуют необходимости заполнять тишину словами немедленно. Им и без слов хорошо.

— Слушай, теть Жень, а вот эта женщина, которая передо мной из палаты вышла, она кто?

— Лечащий врач, Ирина Михайловна, — ответила она сухо.

Её голос чуть зашипел ядом — инстинктивно, на уровне привычки. Так она всегда отзывалась о людях, которые ей чем-то не нравились. Почтальонша, постоянно говорящая при выдаче пенсии, что мелочи нет, фельдшер, заподозренный в выманивании мзды... Тон был один и тот же.

. Но я решил дожать ситуацию до конца:

— Знаешь, в детстве я здесь, в больнице, видел женщину, на которую эта Ирина Михайловна очень похожа.

Тетя чуть заметно напряглась, губы её поджались.

— Не помню таких, — бросила она, глядя куда-то мимо меня.

Ставлю все свои деньги против одного рубля: неправда.

Она быстро перевела разговор:

— Ты мне воды принеси, без газа. Простой. Только не минералку, не люблю я ее. Лучше в литровой бутылке. А этот пакет забери, — она кивнула на что-то под кроватью. — Сегодня больше не приходи, я сама справлюсь. Всё, давай.

Тон её не оставлял места для возражений.

Я не в обиде на нее. Возраст плюс болезнь. Ну и весьма вероятное участие в ситуации покойного папаши, упоминание о котором у нас в семье было тем еще табу. Папа-которого-нельзя-называть. И Саша Базилевич в роли мальчика, который выжил. Ничего, я знаю, у кого спросить, и кто точно правду скажет. Ждать недолго осталось.

***

Дни потянулись совершенно одинаковые. Всё то же, что и раньше, но теперь добавились визиты в больницу дважды в день. Вот тут и оценишь удобство жизни, где всё рядом, в пределах короткой пешей прогулки. А всякие супчики и прочее — сущая ерунда. Забросил продукты в кастрюлю, довёл до ума, отнёс, почитал часок вслух, и дальше гуляй себе, не скучай.

Ирину Михайловну я после той странной встречи видел всего один раз, но разглядел как следует. День был ясный, солнце било прямо в окна больницы, освещая её лицо. Я поднимался по лестнице, а она спускалась мне навстречу. Молодая — от силы тридцать лет. Лет на десять