Музыка нас связала... - Сергей Линник

Поужинал, попил воды — и улёгся у моих ног, пока я переслушивал всю дискографию Стиви Рэй Воэна. Студийных альбомов у него всего шесть, если считать совместный с братом, и они короткие — по сорок минут. Второй, «Couldn’t Stand the Weather», вышел в мае восемьдесят четвёртого. Не знаю, как Валера относится к блюзу, но мимо этой гитары, что тянется прямо к душе, мало кто проходит равнодушным. Вряд ли он слышал дебютный альбом, про наводнение в Техасе, но этот даже лучше. Каково это будет, такое чудо услышать первый раз?

Если уж подбирать запасной вариант, то возьму «Alchemy» — концертный альбом «Dire Straits». Всё равно в Союзе Нопфлера пока мало кто знает. Они станут по-настоящему популярны только через год, после триумфа «Brothers in Arms».

Я живые альбомы очень любил в молодости, мне казалось, что они несут в себе энергию общения исполнителя с публикой. А потом охладел. В студии музыканты сидят месяцами, выбирают для записи лучшие дубли, пробуют микшировать в разных вариантах. А концерт — это всегда лотерея. Одна попытка, нервы, ошибки. К тому же, потом всё равно редактируют, соединяют куски, переписывают вокал. Бывают исключения, конечно, но большая часть концертников — шлак. А будет настроение, и оба релиза дам послушать. Вот какой я добрый.

Котейка лежал спокойно, встрепенувшись всего один раз, на вступлении к «Voodoo Child». Он вскочил на ноги, и посмотрел на меня, будто только что перед нами приземлилась летающая тарелка с инопланетными котиками. Порванное ухо встало торчком как антенна. Всё, что звучало раньше, оставляло его равнодушным. А тут — реакция.

Что-то в этом было.

Наутро — всё по расписанию. Завтрак, пара минут у порога — и рыжий уходит, как ни в чём не бывало.

Я встал у окна, посмотреть, куда пойдёт. Но он меня перехитрил.

Прямо перед подъездом сел, щурясь на солнце, словно никуда и не собирался.

Наблюдает.

***

С утра сходил в больницу. Наверное, Ирина Михайловна всё же добавила к лечению каких-то волшебных таблеток, потому что тетя Женя была поспокойнее. Ночью спала, о выписке в режиме «вот срочно бегом» не заговаривала. Поела, переоделась, послушала про Пуаро, и задремала. Всегда бы так. Надо спросить, чем это ее накормили, вряд ли что-то из тяжелой артиллерии. Купить и дома давать, когда вредничать начнет в очередной раз. Но доктор была на операции, а без нее сообщать детали лечения медсестры не стали. Ничего, не последний день, узнаю позже.

Дома посидел на дорожку, и начал собираться. Уже привычно напихал в рюкзак всё, что мне может понадобиться. Проверил заряд аккумуляторов, подергал кабель-обманку, не отвалится ли он от наушников в самый неподходящий момент. Добавил шоколадку для Федора. Долил воды в бутылку. На всякий случай бросил еще несколько карамелек. Вроде всё.

Вот замок смазать надо, как-то ключ туговато входить начал. И проветрить, потому что чувствуется сырость. Может, мне кажется, но вот эта смесь плесени, мокрой земли и чего-то гниловатого меня напрягает. Хотя вычистил же всё, мусора не осталось. Вот вернусь, и займусь. И погодка как раз подходящая: тепло и солнце пригревает.

Подошёл к порталу, посветил фонариком. Вроде всё на месте, никуда не пропало. Поставил в сторону рюкзак, чтобы не мешал становиться на четвереньки. У меня здесь всё цивильно — постелил на пол старую клеенку. Зачем-то погладил стенку подвала, даже не знаю с какой целью, наклонился, согнул в колене правую ногу, в спине что-то хрустнуло, и... АААААААА!!! Поясница!!! О-ох... вдохнуть бы! В глазах потемнело, и я рухнул на бок, ничуть не беспокоясь, что могу испачкаться или что-то порвать. Плевать, лишь бы не болело! При приземлении испытал новую порцию непередаваемых ощущений. В поясницу будто забили кол, и любое движение отдавалось там новыми вспышками боли.

Я не знаю, сколько времени прошло, пока я смог найти положение тела, в котором мог бы спокойно вдохнуть. Упал я не очень удачно: фонарик освещал в основном мои кроссовки. Так что думал почти в темноте. Телефон? В рюкзаке.

Рюкзак? Примерно в метре.

А я? Вне игры.

Сначала я пытался успокоиться, дышать ровно. Получилось не сразу. Потом — сосредоточиться на чем-то другом. Например, на мыслях, что я — идиот. Ну, правда. В мои годы так вот бодро прыгать в порталы, даже не размявшись?

Внезапно захотелось воды. А бутылка с ней где? Правильно, в рюкзаке, до которого и рад бы дотянуться, да поясница не дает. Остается только лежать и слушать, как где-то за стенкой возятся мои старые враги — крысы. Вот сейчас самое время отомстить — быстренько прокопать новую нору вместо порушенной мной, и можно спокойно потырить всё конфеты, шоколад, и даже покусать меня — всё равно я толком сопротивляться не могу.

Сейчас мое оружие — плавность движений. Никаких резких рывков и перекатов. По миллиметру, по миллиметру, останавливаясь каждый раз, когда поясница сигналила: «Эй, дружок, а ну-ка прекращай! У меня всё под контролем!»

Левой рукой нащупал лямку рюкзака. Подтянул его к себе — а он, как назло, завалился набок, застёжкой вниз. Прекрасно.

Я дышал медленно, как будто обманывал собственное тело. Знал: резкое движение — и меня опять переклинит.

А если не двинусь вообще — так и останусь тут, в темноте, среди пауков, плесени и запаха сырой земли. Ну и крысы тоже. Нет уж.

Пальцы дрожали, но я расстегнул рюкзак. Достал воду и выпил чуть не пол-литра, присосавшись к горлышку. Блин, чуть не потерял крышечку. Начал доставать телефон, и наткнулся пальцами на упаковку таблеток. Как я мог забыть? Я же сам их сюда укладывал, микроаптечку на всякий пожарный. По одной-две разных, на все случаи жизни. Что тут у нас? Парацетамол. Он от температуры? Но вроде и обезболивает. Сюда его. Порошок, надо растворять в воде, но думаю, если высыпать в рот и запить, то действие будет то же самое. Омепразол — не подходит, это от желудка. Порошок от изжоги... а это что? Диклофенак, две таблетки! Настоящий клад! И сразу следом за ним — кеторол. Помню, зуб болел, помогло. Не сразу и не окончательно, но это лучше, чем ничего. Возможно, лекарства просрочены, но не в моем положении обращать внимание на такие мелочи.

Выковырял таблетки из упаковок, бросил в рот, торопливо запив их водой. И только когда собрался высыпать парацетамол в рот, понял, что мозг у меня всё же находится примерно там, где сейчас болит. Я же могу бросить порошок в бутылку и