Хайо, адотворец - Мина Икемото Гош

Икусима просияла:

– Ну конечно!

Они поднялись по узкой лестнице, ведущей из новостной рубки в офис. Там пришлось немного подвигать стеллажи, чтобы освободить место для сна. Икусима жила в крохотной комнатке как раз над офисом. Кажется, она приняла сообщение о «потенциальной опасности» Хакай близко к сердцу, так что вопросов больше не задавала. Когда на закате она углядела, как Хайо переписывает сутры – пытаясь восстановить поблекшую печать на большей части двух пальцев левой руки, – то спросила только, не нужна ли Хайо бумага, поскольку та писала на оторванном листке календаря за семнадцатое число.

На следующий день после смерти Дзуна Мансаку попытался разыскать Коусиро, отправившись в театр с письмом. Ничего не вышло – благодаря столпившимся у входа репортерам, которые буквально допрашивали любого приблизившегося к Син-Кагурадза, выпытывая, видели ли они смерть на мосту, знают ли умершего и не связано ли это, по их мнению, с тем самым «невезением Китидзуру».

Хайо же решила извлечь максимальную пользу из новостных подшивок инфопункта и библиотеки Хикараку и почитать об Авано Укибаси. Что-то важное было в этой истории о наследнице, пусть даже на первый взгляд не связанной с последними событиями. Паучье касание к натянутой эн адотворца – в тот миг, когда Волноходец показал Хайо снимок Авано Укибаси, – послужило сигналом.

Итак, наследница компании «Укибаси Синшу», одной из «Большой тройки» винокурен Оногоро. Окончила Университет Оногоро и еще какой-то в Харборлейксе. Имеет лицензию на управление солнцелетом, дважды спасала рыбаков Оногоро в Нефритовом море.

В новогоднюю ночь Авано Укибаси была похищена неизвестной группой лиц прямо с ежегодной праздничной вечеринки Укибаси. В качестве выкупа похитители требовали «секрет рецепта синшу». С тех пор наследницу окружали спекуляции и домыслы. Сама мысль, что у синшу был секретный рецепт, который Оногоро скрывал от «внешнего мира», встречалась довольно часто. Даже Хатцу, мать Хайо, считала такую версию более приемлемой, чем рассказы, будто боги Оногоро производят исключительно правильную, благословенную воду.

– Но семья Укибаси не предоставила никакого рецепта, – рассказывала Хайо, когда они с Мансаку обедали в инфопункте. До Коусиро он тем утром так и не добрался. – Либо никакого секретного рецепта действительно нет, либо…

– Либо семье Авано Укибаси монополия важнее человека, – закончил Мансаку. – Жестко. И что дальше?

А дальше Авано каким-то удивительным образом сбежала из плена.

Ее нашел Волноходец: она плыла к берегу, страшно перепуганная, но свободная. Спустя сутки береговая охрана выловила в море пустую рыбацкую лодку. Авано опознала судно похитителей, но их самих не нашли. Ходили слухи, что кто-то из первых свидетелей видел на борту пришвартованной лодки кровь, но эти слухи очень быстро отозвали – с извинениями. Правда, отозвать с Оногоро жажду таинственных историй не получилось.

Все продолжали гадать, как же Авано Укибаси удалось освободиться. Два месяца спустя она дала одно-единственное интервью, которым только распалила воображение сплетников.

«Мне помог Волноходец, – сообщила она. – Он послал мне дар в волнах. Хотя я была недосягаема для его силы за пределами водных границ Оногоро, он все равно оберегал меня. И там, где не мог спасти меня, послал мне средство, чтобы я спаслась сама».

Однако уточнять, какой именно дар это был, Авано отказалась.

Лучшее, что смогли на скорую руку соорудить еженедельные издания, – это теории о том, что именно Волноходец сделал с глазом Авано и как это связано с ее спасением; якобы с момента ее возвращения храмы Волноходца непрерывно снабжали семью Укибаси какими-то медикаментами. Возможно, шушукались газетчики, священный дар бога оказался не по силам простому человеческому организму.

Все это было, конечно, хорошо, но не объясняло, каким образом похищение пятимесячной давности могло быть связано со смертью Дзуна на мосту у театра Син-Кагурадза. Хайо просидела в библиотеке до закрытия и вышла оттуда перегруженная информацией, осмыслить которую ей пока не удавалось.

Вернувшись в инфопункт, Хайо увидела, как Икусима выходит из телефонной будки Удзигами, и ее осенило. Вообще, именем Удзигами называли любого бога, который охранял сообщество внутри обозначенной территории, но на Оногоро полномочия расширялись. Здесь под охраной подразумевалось также информирование, так что Удзигами выполняли для местных жителей и функцию справочного бюро.

Для этого нужна была только будка с зеленым телефоном возле инфопункта.

Вряд ли Хайо могла бы просто позвонить Удзигами и узнать правду про голубой глаз Авано Укибаси – к тому же наверняка жители уже бесчисленное количество раз пытались это сделать. Но она все равно пошла к Икусиме.

– А как вообще работает связь с Удзигами-сама? – спросила Хайо. – Например, если я захочу узнать правду о глазе Авано Укибаси или о невезении Китидзуру Кикугавы, она мне ответит?

– О, конечно, нет. Удзигами-сама дает справки только по вопросам локального характера: о бизнесе, местных жителях. Но без личной информации. – Икусима, к ее чести, не стала смеяться над явным разочарованием Хайо, но лицо сделала такое, словно та вот-вот выплюнет жабу. – Она отвечает на простые вопросы: кто, что, где, когда, вот и все. И не бесплатно! За маленькое пожертвование или услугу. Или секретик. Боги очень лакомы до людских секретиков.

Хайо навострила уши:

– Вы сказали, что она предоставляет информацию… о местных жителях?

– Да. Но именно местным жителям. Так что, если ты еще не зарегистрирована в этом районе, с тебя отдельный спрос. – Икусима улеглась на локоть и улыбнулась Хайо поверх стоящей на стойке банки с черными леденцами от боли в горле. – Иногда в приступе щедрости Удзигами-сама берет с нерезидентов стандартную оплату. А может и удвоить тариф, а то и взять месячную норму риса или конечность. Рискнешь?

– А можно сперва узнать стоимость, а если что – передумать?

– Конечно. Скажи, что нужно, я проверю актуальную тарифную сетку.

Хайо помялась, потом взяла ненужный бланк, написала «лето» и необычный значок «畢», который видела на конверте Дзуна. Показала Икусиме:

– Мне бы узнать, где найти бога по имени Нацуами.

Зеленый телефон зазвонил.

Брови Икусимы взметнулись.

– Это тебя.

Хайо зашла в телефонную будку, притворила дверь и сняла трубку. Оттуда заструился желтый дымок.

– Хайо Хакай, – произнесла Удзигами.

– Слушаю, Удзигами-сама.

– Довожу до вашего сведения, что поисковые запросы «Нацуами» или «Нацуами Рёэн» предполагают немедленное информирование о них заинтересованной третьей стороны. И, э-э… минутку, сверяюсь с правилами… – Пауза, потом шорох. – В общем, тебя предупредили, адотворец. Больше так не делай.

Хайо приложила трубку к другому уху. Она была горячая и тяжелая, как камень.

– Но я даже не успела ничего спросить!

– Значит, так. Про сигнал забыли. Но ты уже должна напрячься и хорошенько подумать, прежде чем делать какой-то выбор в жизни и совать свой нос куда не следует. Считай это жестокостью из милосердия.

– Ну да. Огромное спасибо.

– Не за что. – Из динамика вылетели клубы дыма, пахнуло серой. – И будь любезна, Хайо Хакай, не суйся больше в мои телефонные будки, ладно? У меня от одного разговора с тобой все чешется, стоит лишь подумать обо всех этих адотворческих неудачах, метках и прочей отрицательной энергии, в которую я влезаю.

Удзигами повесила трубку. Хайо вышла из будки с ощущением, будто свалилась лицом в камин: щеки пылали, лоб взмок.

– Да ты ей понравилась! Смотрю, у тебя оба уха на месте, – прокомментировала Икусима. Хайо бросила на нее быстрый взгляд. Икусима подала Хайо какой-то бланк. – Подпиши. Вот тут – что Удзигами Хикараку, Сайо-но-мэ Шептунья, вынесла тебе предупреждение, и вот тут – что ты все поняла.

Хайо мрачно взяла бумажку:

– И что, часто такое бывает?

– В Хикараку – нет. Твой Нацуами явно приплатил за скрытность. Или кто-то другой приплатил.

А теперь поступил сигнал, и этот кто-то – а то и сам Нацуами – узнает, что Хайо расспрашивала о нем Удзигами Хикараку.

Так, стоп. Хайо, успокойся и подумай.

То, что сказала Удзигами, должно было деморализовать Хайо, но ведь она ничего не потеряла, наоборот – нашла.

Нацуами Рёэн. Пусть это было