Станция "Фронтир" - Никита Семин

Аманда свистнула, поставила стакан с грохотом: – Четыре тыщи безумцев и гениев? Рецепт ада навынос. Карнак – крепость-монстр.

Тара холодно улыбнулась... но пальцы, впившиеся в край консоли, побелели. Голос стал чуть выше, острее, как натянутая струна: – Крепость? Снаружи – да. Внутри... - Резкий жест. Схема безопасности станции вспыхнула россыпью алых линий.

– Основная мощь – автоматы. «Клыки», поля «Омега», коридоры смерти. Гарнизон...- Палец Тары обвёл скудные огоньки, – Рота, от силы. Мирт доверил тюрьму железу. А железо... — улыбка Бейли ощетинилась. – ...глючит. ИИ «Цербер» – древний хлам. Уязвим. Я знаю, кто может его взломать.

Дмитрий медленно повернулся. Багрянец скользнул по собранному лицу. Уголки губ дрогнули: – Звучит... слишком гладко. Взломать ИИ, отключить пукалки, пройти ловушки... Выпустить четыре тыщи голодных волков? - произнёс юноша, кивнув на Карнак, – Как грабить ларёк. Где подвох? Где перчинка, чтоб авантюра... заиграла?

Реакция Тары – мгновенная, ядерная.

Раздражение вспыхнуло на лице. Губы сжались в белую нитку. Стакан дрогнул. Она швырнула его на консоль! Хрусталь взвыл. Виски расплескалось. Взгляд, полный осколков льда, впился в Дмитрия: – Перчинка?! – Голос зазвенел, как треснувшее стекло. – Карнак – не просто тюрьма! Силой ткнула в голограмму. Искры! Изображение дёрнулось, выхватывая центральный модуль со стилизованным черепом в лавровом венке. – ЭТО КУЗНИЦА ЧЕРЕПНОЙ СТРАЖИ!

Слова повисли, тяжёлые как гири. Тишина оглушила. Гул систем затих. Багрянец пульсировал на окаменевших лицах.

– Там щенки проходят «последнее крещение»! Становятся машинами смерти! Рулит цирком... — грудь Бейли тяжело вздымалась. В глазах мелькнуло тёмное, личное – незаживающая рана. Голос опустился до хриплого шёпота: – ...старый знакомый. Виктор Скорпио. Тот, что последним возглавлял рейнджеров конфедерации. Устроил бойню в Секторе Дельта. Чьи щенки зовут мою станцию «стрельбищем».

Тара подошла вплотную. Запах ярости и виски. – Вот перчинка. Чтобы взять Карнак, надо пройти через гнездо стражей. Через Скорпио. Который меня знает. Которому известны слабые места «Фронтира». Который... Голос дрогнул. – ...никогда не простит, что я выжила в Дельте.

Тишина сгустилась. Багрянец мерцал на окаменевших лицах. Стакан тихо звенел от дрожи Тары. Дмитрий не шелохнулся. Но тень глубже легла в глазах. Пальцы сжались в белый кулак – отголосок боли о матери.

Он медленно перевёл взгляд с искажённого яростью лица Тары на мрачный силуэт Карнака, потом на Аманду, вжавшуюся в кресло. Его собранность треснула, обнажив глубину понимания кошмара, через который прошла. – Сектор Дельта... – голос ниже, острее. – Что там случилось? Со Скорпио?

Вопрос ударил по Таре. Вздрогнула. Отвернулась к иллюминатору. Багрянец скользнул по мокрому следу на щеке – единственная сорвавшаяся слеза, ставшая рубиновой нитью. Смахнула тыльной стороной руки. Резко. Стирая слабость.

Голос, когда женщина заговорила, – низкий, монотонный. Как чтение смертного приговора: – Бывшая окраина. Сердцевина восстания Мирта против Вельтрианской Конфедерации, — Пауза. Воздух сгустился, – Конфедерация... Гнилая махина, – Горькое презрение, – Олигархи, жравшие друг друга. Коррупция – рак. Центр слабый, увяз в псионических играх. Нашли только безумие.

Бейли повернулась к голокарте. Жест – яростный кинжал. Сектор Дельта вспыхнул алым. – Мирт... Был одним из их генералов. Харизматичный зверь. Безжалостный. Плевал на гниль центра. Поднял восстание... на костях Конфедерации. Дельта горела первой.

Долгий глоток остатков из бутылки, что Бейли вырвала из рук Аманды, – Став Императором. Забыл, на чьих костях трон. Построил в Дельте первые «Клыки Мирта», – На карте вспыхнули зловещие стилеты. – Символ террора. Планетарные убийцы. По его слову... – Сжала бутылку. Хрусталь застонал. – ...мир – в расплавленный шар. В назидание другим.

Тишина. Аманда замерла. Стакан забыт в руке. Циничная маска сползла, обнажив мимолётную гримасу боли – отражение собственных, давно закопанных кошмаров. Взгляд утонул в шрамах переборки, пальцы непроизвольно сжались в кулак на секунду, будто сжимая горло призрака из прошлого. Дмитрий чуть наклонился впитывая. – На шестой год... «Чистка». – Тара замолчала. Глаза закрылись. А после резко открылись, – Миры... заподозренные в ропоте... для примера. «Клыки» активированы. Один за другим. Атмосферы воспламенились. Океаны закипели. Континенты... поплыли. Как воск.

Бейли Отвернулась. Плечи содрогнулись. Голос сорвался в хрип: – Мы... Рейнджеры. Ошмётки. Пытались... остановить. Саботировать «Клыки». Спасти... хоть горсть, – Горькая усмешка пробилась сквозь голос, – Глупо. Но верили. Среди нас... были верящие в Мирта. В его «силу».

Имя вырвалось тихо, но с ненавистью, леденящей кости: – Вектор Скорпио. Наш... командир. Лидер. Доверяли. Он предал. В решающий миг. Готовили удар по узлу «Клыка» над Вельтаром Прайм..... бросил нелояльных. Отдал приказ прихвостням. И...

Тара замолчала. Горло сжал спазм. Сглотнула громко. Голос – хриплый шёпот, полный невыплаканных слёз: – ...устроил бойню. Изнутри. Пока ждали сигнала... Его шавки ударили в спину. В казармах. В ангарах. В медблоке. Поставил между молотом и наковальней. Знали всё. Пароли. Протоколы. Потайные ходы. Имели доверие.

Подняла дрожащую руку. Провела пальцами по шраму на скуле. Взгляд остекленел, устремлённый в прошлое.– Это был не бой. Резня. Убивали своих. Тех, с кем делили паёк. Чинили броню. Прикрывали спины. Тех, кто верил... или просто не хотел пепла.

Голос сорвался, превратившись в хриплый, надломленный стон раненого зверя: – Резали... всех... - Пауза. Воздух звенел, – Без разбора. Даже медсестру Элизу, что вытащила Скорпио с того света после Эпсилон-7...Чтоб не оставить свидетелей. Чтоб угодить... новому хозяину...

Тара замолчала. Голова низко. Плечи содрогнулись – подавленная волна ярости. Подняла лицо. Слёзы, давно сожжённые ненавистью, выступили. Не потекли. Застыли алмазами на ресницах, отражая багрянец. Смахнула тыльной стороной руки. Резко. Стирая следы собственной слабости.

Тишина стала гробовой. Гул систем исчез. Багрянец – цвет засохшей крови.

Аманда замерла. Стакан забыт в руке. Циничная маска сползла, обнажив мимолётную гримасу боли – отражение собственных, давно закопанных кошмаров. Взгляд утонул в шрамах переборки, пальцы непроизвольно сжались в кулак на секунду, будто сжимая горло призрака из прошлого. Прошлого, где и она была в дельте, через несколько лет до Тары пройдёт собственный ад.

Дмитрий не дрогнул. Но тень глубже врезалась в запавшие глаза. Пальцы впились в консоль до побеления костяшек – отзвук боли о матери, отражённой в истории Бейли. Весь вид кричал о глубине понимания этого ада.

Тара глотнула виски. Рука дрожала меньше. Голос тише, усталее, но крепче: — Немногие... выжили. Кто прорвал заслоны. Нашёл дыры в блокаде. Кто... оказался везучее. Добрались сюда. На задворки Фронтира.Тогда – ржавая дыра на краю Ничто. Без имени. Без будущего. Только... убежище.