Тринадцатая Колония - Эдуард Сероусов

– Понимаю, – кивнул Кай. – Для меня "Афина" всегда была больше, чем просто проектом. Она была… мечтой. И теперь эта мечта несёт нас к звёздам.

Амина посмотрела на него с новым интересом.

– Вы действительно заботитесь о ней, не так ли? Не просто как о системе, а как о…

– Как о моём величайшем творении, – быстро закончил Кай, опасаясь, что она скажет "как о живом существе".

Амина слегка кивнула, но в её глазах читалось понимание, возможно, большее, чем Каю хотелось бы.

– В любом случае, – сменила она тему, – впереди восемь месяцев в этом металлическом контейнере. Будем надеяться, что мы не начнём ненавидеть друг друга к концу путешествия.

– Для этого у нас есть капитан Васкес, – Кай кивнул в сторону командира, который обходил различные станции, проверяя работу систем и подбадривая экипаж. – Он кажется тем типом лидера, который способен удержать команду вместе даже в самых сложных ситуациях.

– Будем надеяться, – сказала Амина, но в её голосе слышалась нотка сомнения. – Потому что я подозреваю, что настоящие испытания только начинаются.

Кай мог лишь молча согласиться. "Афина" была интегрирована, корабль успешно перешёл в режим искривления пространства, и они направлялись к Проксиме Центавра. Первый этап миссии завершён успешно.

Но впереди была неизвестность – восемь месяцев в изоляции, с экипажем, полным людей с собственными повестками и секретами. А затем – загадочная колония Авалон, чьё происхождение и природа оставались тайной.

Путешествие только начиналось, и Кай чувствовал, что им предстоит столкнуться с испытаниями, которые никто из них не мог предвидеть.

Глава 4: Точка невозврата

Дмитрий Волков проснулся за мгновение до сигнала будильника, как делал всегда. Годы дипломатической службы выработали в нём способность контролировать даже это – момент пробуждения. Он открыл глаза, глядя в металлический потолок своей каюты на «Персефоне». Три недели в пути. Ещё две недели до орбиты Марса – последнего рубежа перед активацией двигателя искривления пространства и прыжком к Проксиме Центавра.

Точка невозврата приближалась.

Он поднялся с кровати одним плавным движением и подошёл к небольшому зеркалу. Лицо сорокадвухлетнего мужчины смотрело на него – правильные черты, внимательные серые глаза, тёмно-русые волосы с едва заметной сединой на висках. Лицо, которое могло выражать дружелюбие, понимание, сопереживание. Лицо профессионального дипломата, обученного скрывать свои истинные мысли за маской доброжелательности.

– Афина, – обратился он к корабельному ИИ, – прогноз событий на сегодня.

– Доброе утро, мистер Волков, – отозвался мягкий женский голос. – Сегодня в 0900 по корабельному времени запланировано еженедельное совещание ключевого персонала. В 1100 – ваша запланированная сессия по анализу лингвистических данных. В 1400 – общекорабельное мероприятие по психологической разгрузке в жилом модуле.

– Спасибо, Афина.

Волков усмехнулся. Мероприятие по психологической разгрузке. Очевидная попытка капитана Васкеса поддержать командный дух и предотвратить конфликты в замкнутом пространстве корабля. Три недели совместного путешествия уже начали проявлять скрытые трения между членами экипажа. Особенно между Аминой Хан и Сантьяго Рейесом – учёный и специалист по безопасности регулярно сталкивались по вопросам доступа к данным и протоколам исследований.

Дмитрий быстро принял душ и оделся в стандартную форму – тёмно-синий комбинезон с серебристыми вставками и эмблемой миссии «Персефона» на груди. Единственным персональным элементом был небольшой значок Дипломатического корпуса ОПН на воротнике – серебряная оливковая ветвь на фоне стилизованной Земли.

До совещания оставалось полтора часа – достаточно времени для того, что он планировал. Волков активировал на своём личном терминале программу шифрования и набрал короткое сообщение:

«Фаза 1 завершена. Приближаемся к точке невозврата. Запрашиваю последние инструкции перед коммуникационным разрывом. Ключ: Янус-17-дельта-эпсилон».

Он проверил сообщение, убедился в активности всех протоколов маскировки и нажал «отправить». Формально, любая несанкционированная связь во время миссии была запрещена. Все коммуникации должны были идти через официальные каналы, контролируемые капитаном Васкесом и службой безопасности. Но Дмитрий Волков не был бы одним из лучших оперативников Европейского Консорциума, если бы не имел способов обойти такие ограничения.

Официально его должность в миссии – дипломат и лингвист, отвечающий за установление контакта с колонией Авалон. Но реальное задание было гораздо сложнее: обеспечить прямой доступ Европейского Консорциума к любым технологиям, обнаруженным на Авалоне, в обход Объединённых Планетарных Наций и других земных фракций.

Информация о потенциальных технологических прорывах, доступных колонии Авалон, была слишком ценной, чтобы оставить её в руках международной бюрократии ОПН. Особенно учитывая экологический кризис на Земле и растущее напряжение между планетарными блоками.

Тайный канал связи, установленный Волковым, использовал уязвимость в коммуникационных протоколах «Персефоны». Официально все сообщения шли через главный передатчик корабля. Но Дмитрий модифицировал алгоритм компрессии данных так, что в обычном потоке телеметрии можно было скрыть зашифрованное сообщение. Для непосвящённого это выглядело как случайный шум в сигнале.

Однако такой метод имел ограничения. После активации двигателя Алькубьерре-Сяо связь с Землёй будет невозможна до выхода из режима искривления пространства у Проксимы Центавра. Восемь месяцев без контакта с кураторами. Восемь месяцев, когда он будет действовать только по заранее согласованному плану и собственной инициативе.

Терминал тихо просигналил, получив ответное сообщение. Дмитрий быстро расшифровал его:

«Подтверждаем получение. Приоритеты обновлены: 1) Технологии искривления пространства-времени, превосходящие имеющиеся аналоги; 2) Биотехнологии адаптации к внеземным условиям; 3) Любые данные о наследии "Архитекторов" (предположительное обозначение нечеловеческой цивилизации, технологии которой могут быть доступны колонистам). В случае обнаружения критических технологий действовать по протоколу "Прометей". Следующий сеанс связи – только после достижения Проксимы Центавра. Ключ следующего сеанса: Гермес-28-омега-пси. Консорциум рассчитывает на ваш профессионализм, Янус».

Волков внимательно прочитал сообщение, запоминая каждую деталь, затем активировал протокол уничтожения данных. Текст исчез с экрана, а программа автоматически перезаписала сектор памяти, где хранилось сообщение, случайными данными.

Архитекторы. Это было новое обозначение. В предыдущих брифингах речь шла лишь о возможном контакте колонистов с неизвестной технологией. Теперь Консорциум явно предполагал существование нечеловеческой цивилизации, чьи достижения могли быть доступны на Авалоне.

Это меняло приоритеты миссии. И делало её гораздо более опасной.

Волков проверил время – до совещания оставался час. Достаточно, чтобы просмотреть последние результаты лингвистического анализа сигналов с Авалона.

Он активировал рабочую станцию и загрузил декодированные сообщения, полученные зондом «Икар» с Проксимы Центавра. Большая часть уже была проанализирована – базовая структура языка колонистов, лексические паттерны, синтаксические особенности. Как и ожидалось, основой служил английский язык с примесью китайского и хинди – логичное следствие состава предполагаемой первой экспедиции «Прометея».

Но были и аномалии, которые Дмитрий выделил в отдельную категорию. Термины и грамматические конструкции, не