Герой Периферии - Влад Лей

Мех Артуса наконец не выдержал — очередное попадание по нему оторвало руку, сорвало огромный пласт расплавленной и оставшейся брони с его груди, а Артус, будучи не в состоянии сохранить равновесие своей боевой машины, попытался оттянуть неизбежное — шагнул навстречу противнику.

— Катапультируйся! — заорал я ему. — Немедленно! Это приказ!

И он подчинился.

Я увидел, как из меха высоко в небо взмыло кресло с воителем в нем, а секундой спустя оставшийся без пилота мех превратился в облако огня и дыма.

И едва это случилось, все вражеские мехи переключились на меня.

Мои союзники попытались помочь. Тот же Серый выпустил все ракетные кассеты, жутко перегрев своего меха (представляю, какой ад стоял сейчас внутри мостика его машины). Маркус, Гур и остальные палили почем зря, также превращая своих мехов в адские печки.

Но все же этого было недостаточно.

Я понимал, что времени на то, чтобы что-то предпринять, у меня практически не осталось. Еще пару мгновений, и меня разнесут.

Отступить я не успевал, спрятаться было негде, катапультироваться — лишь отсрочить неизбежное. Артуса никто не пытался добить, так как у противника цели такой не было. В моем случае я был уверен — стоит только задействовать катапульту — и противник мигом забудет о моем многострадальном «Волке», сосредоточив огонь на кресле, в котором я буду медленно опускаться к поверхности спутника.

Я буду как на ладони и уничтожить меня будет даже не вопросом времени. Скорее уж наоборот, вопрос в том, кто быстрее меня прикончит. Я погибну, однозначно, но что делать? Оставаться внутри меха — не вариант: здесь я тоже погибну.

Никаких размышлений на тему чести и доблести не было. Какая, к черту, честь, если противник не собирается выиграть бой, но не пытается сражаться по правилам или без них, он хочет уничтожить одного единственного противника — меня. В чем тогда честность этой битвы?

Будь я далеко в тылу, прикрытый соратниками, когда, чтобы подобраться до меня, нужно было бы уничтожить всех их, т.е. победить в сражении — другое дело. А здесь…

И какого черта они так отчаянно пытаются меня убить? Кто это вообще такие?

Мысли скакали, как бешеные, я не мог ни на чем сосредоточиться, однако когда очередной снаряд попал в моего меха, сбил броню, ушел глубоко внутрь и там рванул, от чего мой мех пошатнулся, я понял, что мне нужно делать.

Я в этой драке просто мишень. Нет, меня на поле боя и сражения как такового нет. Не появись я здесь — и противник бы сражался как положено (как ни парадоксально это звучит).

Короче говоря, мне нужно убраться с поля боя, и вот тогда, возможно, враги вспомнят о том, что и сами хотят жить. А вернув все в колею, мы сможем попытаться взять языка. Сейчас же, когда все они пытаются меня убить, мои пилоты банально опасались оставлять в живых противников: сплохуешь — и твой барон отдаст концы.

Я не мог удержать «Волка» в вертикальном положении, но это уже было и не нужно. Я наконец-то придумал, что мне нужно делать, и заставил боевого робота повернуться так, чтобы он начал заваливаться назад.

Когда «Волк» практически упал, я задействовал механизм катапульты.

Мое кресло вылетело прочь, но устремилось не вверх, в небо, а чуть ли не параллельно земле, подальше от места боя, в глубокий тыл моих союзников.

Все, я сделал лучшее, что мог — убрался с поля боя. Теперь противник меня не достанет, ведь я, как снаряд, улетел прочь, и чтобы добраться до меня, нужно уничтожить остальных мехов из моего отряда, а уж это дело непростое, тем более что численный перевес на нашей стороне.

Разумеется, если не появятся новые противники.

* * *

Не появились. Мое кресло пролетело очень длинное расстояние, прежде чем началось падение и включились посадочные движки. Едва я оказался на земле, тут же расстегнул ремни и спрыгнул на землю.

Мехи нашего отряда начали наступать на противника, а они, будучи не в состоянии прорваться ко мне, принялись ожесточенно отстреливаться.

Впрочем, не все наши бросились добивать врага — один мех остался.

— Босс! Я прикрою! — послышался из громкоговорителей голос Маркуса, и его мех начал пятиться назад, в мою сторону.

— Со мной ничего не случится, — включив связь, заявил я, — я…

— Босс! Ничего не слышно! Просто оставайся на месте, а я прикрою.

— Черт подери! Маркус! Мне не до игр!

— Не слышно, босс. Фатал уже выслал за тобой челнок. Просто жди.

— Что с Артусом?

— Он в порядке, скрылся в какой-то канаве и ждет конца боя.

— Ах ты засранец! Ты же слышишь меня!

— О! Опять помехи появились. Чего говоришь?

Я тяжело вздохнул. Маркус в своем репертуаре. Впрочем, сам бы он так чудить не стал. Наверняка ему приказал Серый и Маркус, который не особо силен в полемике, решил просто в нее не вступать. Ослушаешься приказа Серого — получишь от него, ослушаешься моего приказа — тоже получишь. Потому Маркус просто прикидывался, что у него проблемы со связью, и с него спроса нет.

Ну, я его не винил и наказывать не собирался. Чуть остыв, я осознал, что для меня бой уже закончился — меха нет, я на земле, противник во что бы то ни стало хочет меня убить. А раз так, то подставляться не стоит. Мои бойцы с ними разберутся. А мое присутствие все будет только осложнять.

Единственное, что было необходимо, — это взять кого-то из налетчиков в плен, о чем я Серому, который теперь принял командование отрядом на себя, я и напомнил.

Далее за мной прилетел челнок, и когда я в него впрыгнул, он устремился вверх, полетел назад, на орбиту…

* * *

Едва только оказавшись в ангаре, я тут же направился на мостик. Бой Серый способен закончить без меня. Результаты я смогу увидеть прямо на мостике, но вот что меня сейчас очень интересовало, так это почему Фатал вовремя не заметил противников, появляющихся у нас за спиной, и не предупредил о них.

Я перешагнул порог и сходу позвал своего «адмирала».

— Фатал! Мне нужно с вами поговорить.

— Сир! Идет бой, каждая секунда на счету, — не поворачиваясь, откликнулся он, и тут же бросил одному из операторов: — Обрати внимание, что еще три машины с базы куда-то исчезли. Предупреди