И грянул град - Лориана Рава

-- А мы принадлежим в их глазах к низшему сорту, -- добавила Мать-Земля. -- Потому что я не христианка, потому что меднокожее пугало, потому актриски, потому что нас изнасиловали... -- девушка опять всхлипнула, -- поэтому мне и в дальнейшем можно причинить любое зло, и это не будет в их глазах чем-то плохим.

-- Я понимаю, что вам не сладко, и надеюсь, что больше вы в их лапах не окажетесь, -- ответил Инти. -- Так что же Верховный Амаута?

-- Радуга отказывалась сказать, кто у кого отец, да и вообще они её всё равно убить хотели. Во всяком случае, с ней расправились первой. Её схватили, сначала задрали ей платье и обесчестили бутылками, а потом вытащили на крышу и сожгли живьём, облив маслом. Правда, она сумела утянуть за собой одного из палачей. Но на это заставили смотреть Верховного Амаута. И он от этого сломался. Выдал нас с сестрой первыми, несмотря на родство... А потом, когда с нами случилось ужасное, мы некоторое время были без сознания. А потом очнулись уже в другом месте. И с тех пор Верховного Амаута больше не видели.

-- И ничего о нём больше не знаете?

Мать-Земля серьёзно ответила:

-- Слышала, что он согласился сотрудничать, хотя слух может быть и неправдой. Только вот я не знаю, для чего он им может быть нужен. Главный Лекарь ещё нужен для знания медицинских секретов. А Верховный Амаута... он ведь не знает таких секретов, которые можно продать.

-- Возможно, ты права, -- ответил Инти, -- и всё-таки я хотел бы знать, что стало с телом Горного Ветра.

Лань ответила:

-- Его провезли по городу, но довольно аккуратно, не проволокли. Возможно, они хотели показать кому-то, что это именно он. А потом... не знаю. Прилюдно над ним не глумились.

-- И ничего о нём не говорили?

-- Нет.

-- Всё это странно, очень странно.

-- Какая разница, что стало с его телом, если он всё равно мёртв?

-- А я в этом не уверен, -- ответил Инти. -- Лань, ты думаешь, ему легко было бы дать тебе смертельный яд? Нет, этот яд лишь наводит сон, подобный смерти. Молодой здоровый мужчина не мог от него не очнуться. Но вот где? Если труп не стерегли как следует, то он вполне мог очнуться и сбежать. Однако, случись это в городе, он бы к Золотистому Ореху пришёл. Часть трупов выкидывали за город. Может быть, его решили выкинуть там вместе со всеми... Но вот куда он мог тогда пойти?

Лань рассуждала вслух:

-- Нагой человек всегда заметен. А трупы, если на них не повреждена одежда, нагими выкидывают. Тут всё зависит от возможности достать одежду. Что бы ты сделал в такой ситуации? Украл бы, попросил, снял с трупа?

-- Зная моего сына, думаю, что он скорее попросил. Но тут слишком многое зависит от везения. Шансы, что он жив, есть, и неплохие. Но вот найти нас здесь он не может. И мы его найти не можем. Скорее он двинулся в Тумбес или в Кито. Там есть шанс его найти.

Лань вдруг вздрогнула:

-- Инти, скажи... может, ты решил обмануть меня, чтобы я ничего с собой не сделала? Может, ты выдумал всё это?

-- Что я выдумал?

-- Яд, который не убивает, а погружает в глубокий сон. Разве такое на самом деле возможно?

-- Если ты сомневаешься в этом, то когда дойдём, я тебе покажу живое доказательство, -- ответил Инти. -- Вот мы уже и пришли.

Они дошли до хижины, Инти постучал, но услышал, что внутри царят такие шум и ругань, что его стук едва ли был слышен. Пришлось распахнуть дверь так. Утрата о чём-то громко визжала. Ей вторил Томасик, которого Заря пыталась успокоить, но тщетно. Как успокоишь, когда вокруг визг? Поняв, что внутри только свои, никаких врагов нет, Инти как можно громче и строже спросил:

-- Что здесь происходит! Немедленно прекратите шум! Коралл, давай, докладывай!

-- Инти, тут вот в чём дело, -- ответил Коралл, смущаясь, -- не все хотят принять сюда этих женщин и детей, говорят, что места и еды на всех не хватит.

-- И что, они хотят, чтобы эти несчастные ночевали на улице?

-- Мы просто не хотим ночевать на улице сами! -- сказал Морской Огурец.

-- Ну и не надо, есть баня, -- сказал Инти. -- Как-нибудь уляжемся вповалку. Ужин готов?

-- Скоро будет, -- ответила Морская Волна. -- Утрата была против того, чтобы мы варили на них кашу. И вообще лишних детей видеть здесь не хочет. Они ей, видите ли, спать мешать будут!

-- Ладно, ты тогда принимай гостей, а я сейчас с Утратой поговорю.

Инти вывел скандалистку из хижины почти силой.

-- Ты что со мной делать собрался? -- спросила она.

-- Не бойся, ничего страшного. Просто хочу с тобой поговорить по-серьёзному. Ты ведь с отцом бежала от расправы, и я вас приютил. Так почему я не могу принять других женщин, оказавшихся в столь же тяжелом положении? При том, что они больше тебя пострадали?

Утрата угрюмо молчала, Инти продолжил:

-- Я понимаю, что ты почти всю жизнь прожила с отцом, он при этом целиком подстраивался под тебя, и ты ждёшь, что всех вокруг будут тоже подстраиваться под тебя. Отец тебя немного избаловал, но теперь придётся отказываться от этой избалованности. Ведь ты уже была замужем. У тебя могли быть дети, а может, и потом будут. Тебе разве понравится, если кто-то скажет, что твои дети им мешают?

-- У нас не хватит на всех еды. Ты сам, Инти, ввязался их спасать! Зачем?

-- Затем, что им грозила жалкая участь в рабстве. Разве они имеют меньше прав на жизнь и свободу, чем ты? Чем они хуже тебя? А с едой я вопросу решу как-нибудь.

В ответ Утрата молчала. Они и в самом деле привыкла к тому, что её жалеют как сироту, и до того никто не говорил с ней так резко. Они не знала, как отвечать на это. Как можно саркастичнее Инти добавил -- Может, тем, что тебе удалось спастись от насилия, а они не сумели? Тем, что у них есть дети, а у тебя нет? Им хуже твоего пришлось.