И грянул град - Лориана Рава

-- Вот именно, что скрывали. Получается, что теперь таких людей стало слишком много, чтобы скрывать и стыдиться, во всяком случае, иные считают добротные чистые шерстяные туники слишком убогими, им подавай камзолы с кружевами и золотыми цепями. Коралл сам ужасается этому.

-- Ну, возможно, он всё-таки преувеличивает. Конечно, кто-то так говорит, но не все и не большинство.

-- Пусть так, но всё-таки это очень тревожный звоночек. Ты сам говорил, что они, молодые, другие, чем мы были в их годы, и мы их не вполне понимаем.

-- Статистика сбежавших моряков не очень велика.

-- А не всякий с такими настроениями и сбежит. Всё-таки родственники, и не всякий решится украсть что-то, а без средств бежать бессмысленно. Да и не хотят они полностью как у них. Хотят, чтобы смесь... Вот Коралл и отмечал подспудное желание перемен. Но ведь смесь не получится.

Инти ответил:

-- Ради кружевного белья перемены не случаются. Это не то, ради чего можно рискнуть жизнью! Вот из ненависти люди да, рискуют.

-- Вот что, Инти, я думаю завтра съездить в Счастье! Вместе с Вороном. Хочу попробовать найти Кондора и узнать о судьбе Луны.

-- Ну, съездить туда надо, но почему едешь именно ты? Ведь ты ещё не вполне здоров! Целебный Бальзам ведь не зря предупреждает...

-- Инти, сам понимаешь, что ехать могу или я, или ты. Из мужчин только мы Луну в лицо знаем.

-- Допустим. А почему ехать не мне?

-- Потому что послезавтра Райма Инти. Ты знаешь, что я должен делать каждый праздник... Мне уже Фиалка говорила, как она ждёт от меня этого праздника... Но я не могу... Не могу, понимаешь! -- Асеро всхлипнул. -- И отказать ей тоже не могу. А если мне надо уехать по делам... тогда не вопрос.

-- Да, серьёзно... Я как-то об этом не думал, не до того теперь...

-- Инти, может, ты лучше богом побудешь. Ты же Инти, тебе можно... Для детей.

-- Хорошо, подумаю. Но почему ты решил ехать именно с Вороном, а не с тем же Кораллом, например?

-- Тебе он кажется ненадёжным?

-- Откровенно говоря, да. Лучше бы с Кораллом или Морским Ежом.

-- Да, характер у Ворона скверный. Но означает ли это непременно склонность к предательству? Ты боишься, что он мне может сделать что-то плохое?

-- Асеро, я не хотел тебе говорить... но когда мы нашли тебя без сознания, Ворон говорил, что с тобой не надо возиться. Нет, бросить тебя на верную смерть он не предлагал, но предлагал навязать кому-нибудь, авось позаботятся.

-- Ворон это сказал... а остальные? Ты уверен, что больше никто так не думал? Ты сам только слышал слова Кальмара о том рабе... Именно людям, готовым прямо сказать всё, что они думают, я склонен больше доверять.

-- Ну, тут ты скорее прав.

-- Инти, если бы ты слышал, что тут творилось, когда пришёл Коралл и объявил, что надо кормить каких-то женщин. Хотя Утрата и орала громче всех, но это оттого, что мужчинам визжать не положено.

-- А Ворон возмущался?

-- Он интересовался их моральным обликом. Не шлюхи ли... А вот Кальмар и Морской Огурец скорее не хотели обузы. А это куда хуже.

-- Хуже, согласен.

-- Мне кажется, что у тумбесцев какой-то болезненный тик... что им не хватит чего-то, и эта нехватка их под удар поставит. Нет, так может быть в жизни, не спорю... но они боятся этого больше, чем оно того стоит. И это не вчера и не сегодня у них появилось. Не от растерянности. Видно, было ещё до переворота. Ведь нелепо же. Парадоксально! Более старшие поколения жили скуднее, но были щедрее.

Инти ничего не успел ответить, потому что в этот момент на конюшню зашёл Уайн.

-- Уже вернулся? -- спросил Инти.

-- Да, и мне надо поговорить с вами. Я объяснил отцу про ситуацию с водой. Он, в общем, согласен помочь. Но только... он ведь не справится один или даже с парой ребят, которых он надеется привести. В общем, помогать должны наши люди... А это значит -- раскрыться по полной.

-- Ну не совсем по полной, имён им называть не обязательно.

-- Допустим, тебя они не узнают, и лекарь смолчит, и Утрата... Впрочем, насчёт неё я не очень уверен.

Лицо Инти сразу посуровело:

-- Ты узнал про неё что-то нехорошее? Говори, это важно! -- сказал он.

-- Короче, её муж не был убит на месте. Она его бросила тяжело раненного.

-- Она знала, что он ранен, а не убит?

-- Вот это не могу понять точно. Но не проверяла, во всяком случае. Я его видел живым. Его мои родители подобрали и выхаживают.

Уайн как-то нехорошо замолчал. Инти переспросил:

-- Ты хочешь сказать что-то ещё? Он безнадёжно искалечен?

-- Вроде нет, потом встанет. Нет, не в этом дело...

-- Ты хочешь сказать, что Утрата поступила... не по-людски, бросив его?

-- Ну, тогда она вряд ли могла его спасти. Нет, что убежала, спасаясь от насилия, я обвинить не могу. Я бы и сам предпочёл, чтобы моя жена в такой ситуации сбежала, чем была бы обесчещена, возможно и насмерть замучена. Дело не совсем в этом... -- Уайн говорил это, опустив взгляд вниз и ковыряя землю носком сандалии. -- Мне кажется, что она вообще к своему мужу равнодушна, никогда о нём не говорила, всё больше о себе думала. Во всяком случае, так думает Заря.

-- То есть, думаешь, что она мужа не любит? Но ведь выдавали-то её замуж добровольно.

-- Не знаю. Да, на неё не давили. Но кажется мне, что она... по жизни больше всего собой озабочена.

-- Привыкла, что всё вокруг неё для неё? Потому что единственное дитя у своего отца? Потому что все вокруг жалели сироту?

-- Да, Инти. Хотя Заря тоже единственной выросла. Но ведь не так на себе зациклена, как её мать, например. Не знаю, от чего это зависит.

-- Я свою старшую дочь тоже излишне избаловал, -- вставил до того молчавший Асеро, -- ведь она же недоношенной родилась, было страшно, что вообще не выживет. Инти, и ты знаешь теперь, во что это вылилось!

-- Думаю, что её больше избаловала собственная красота, -- грустно сказал Инти, -- привыкла, что вокруг много поклонников, из которых можно выбирать. Потому и не ценила каждого по