Тучи сгущаются - Лориана Рава

-- А он тебя любит?

-- Не знаю. Хотелось бы, чтобы полюбил. Но, наверное, нет, он слишком холоден для этого. Но я отогрею его. А о Золотом Подсолнухе больше не стоит говорить.

А в это время Золотой Подсолнух, окончив свой туалет, шёл к столу. Стражи в саду своим видом несколько смущали юношу, однако, увидев накрытый стол и специально для него приготовленный обед (для хозяев был лишь десерт), Золотой Подсолнух тут же подобрел:

-- Прежде чем рассказывать о сути дела, я хотел бы узнать, чем был знаменит Шпинат до того, как написал роман "Лекарь". Говорят, он был в ссылке с неким Хрупким Цветком, только вот не знаю за что.

-- А я знаю, -- сказал Инти. -- Ты ешь давай, а я сейчас всё расскажу.

И пока голодный с дороги Золотой Подсолнух налегал на блюда, Инти рассказал следующее:

-- Итак, Шпинат и Хрупкий Цветок были подающими надежды студентами, пока не вляпались в одну грязную историю. Испугавшись угроз от прислужников изменника Куйна, они оговорили своего друга Якоря, дав ложные показания на суде. Если бы дело не вскрылось, то юношу бы ждала смерть. Но дали за ложь по три года ссылки.

-- Только три года? -- спросил Асеро. -- А что так мало?

-- Поначалу дали больше, но потом приговор смягчили. Мол, они же не добровольно, просто испугались... Хотя из-за них невинный человек мог быть казнён. Но дальше произошло ещё более интересное дело: Главный Амаута принял их обратно в университет в качестве преподавателей.

-- А разве так можно? -- сказал Золотой Подсолнух, -- они же не окончили...

-- Ну, формально они сдали всё экстерном. Но на деле им просто поставили оценки для галочки, принимал-то сам Главный Амаута. Причина, по которой он им благоволит, мне точно неизвестна, но вот что в Тумбесе наблюдается. Исподволь продвигается идея, что человек, предавший не вполне добровольно, а под влиянием угроз, вроде как и не совсем предатель. А в Тумбесе есть люди, которые заинтересованы в реабилитации своих родственников-предателей. Главный Амаута на их стороне. Ну а эти друзья у него на подхвате. Якорь этому пытается противостоять, но трудно в одиночку.

-- А как они это делают? -- спросила Луна.

-- Ну как, -- ответил Инти, -- Хрупкий Цветок вроде поэт, жалостливые стихи на эту тему пишет, а Шпинат чуть ли не целый роман накатал, но его, по счастью, запретили. Все оценщики были единодушны, что у вас, вроде, редко бывает.

-- Вот как раз из-за это растреклятой книги я к вам и примчался, -- сказал Золотой Подсолнух и, отодвинув опустевшую тарелку, начал излагать суть дела:

-- С тех пор, как Жёлтый Лист перестал быть Главным Оценщиком и правила оценки смягчились, ко мне стали приходить и те опусы, которые были прежде отвергнуты совершенно справедливо. Так, Шпинат из Тумбеса второй раз подал написанный им в ссылке роман "Лекарь". Роман просто ужасный.

-- Я об этой книге наслышан, -- сказал Инти. -- Шпинат этот роман и раньше пытался подавать. Я его сам не читал, однако знаю об этом опусе достаточно, чтобы осудить.

-- А что в этом романе такого ужасного? -- спросила Луна.

-- Всё, -- ответил Золотой Подсолнух. -- Этот самый лекарь всё время совершает подлые поступки, а автор всё время его оправдывает. Дело происходит во время Великой Войны, на землях, занятых врагом, в партизанском отряде. Лекарь, оправдывая себя тем, что его призвали не вполне по доброй воле, всё время пытается улизнуть от своего долга и в конце концов оставляет отряд, бросив раненых.

-- Вот как... -- сказал Луна с ужасом. -- Неужели такое можно оправдать?

Золотой Подсолнух лишь пожал плечами и добавил:

-- Самое ужасное, что он вообще про это не думает. Ну, каково им без него придётся. Всё только о себе любимом заботится. А командира отряда при этом автор изобразил крайне непривлекательно. Мол, он и кокой злоупотребляет, и спать этому лекарю по ночам не даёт, и вообще на фоне тонко чувствующего лекаря выглядит неотёсанным и грубым.

-- Да, книга на редкость мерзкая, -- сказал Инти, -- сам я, как уже говорил, целиком его не читал, у меня больше сын по таким делам спец, но всё-таки там был отрывок, который мне прочесть пришлось. Речь там идёт про заговор против командира отряда. Причём мерзавцы не просто хотят убить его, а собрались живым выдать его белым на пытки. Но один верный командиру человек, что-то заподозрив, внедряется в заговор, разоблачает негодяев и тем самым спасает не только командира, но и весь отряд. Мерзавцев, разумеется, постигает заслуженная кара. Так вот, Шпинат осуждает здесь сам факт проведения спецоперации. Мол, это такая заведомая грязь, что даже десятками спасённых жизней не оправдывается. Я прекрасно понимаю, откуда у него такое желание замазать нас грязью -- за то, что я разоблачил его лжесвидетельство.

-- Странная у этого Шпината логика, -- удивился Асеро, -- значит, человек, спасший своего командира от ужасных пыток, по его логике, "плохой", а лекарь, бросивший раненых -- "хороший"?

-- Да, ? ответил Золотой Подсолнух. ? И бежал он от партизан с мыслями, что война -- грязь, пусть в ней простые крестьяне пачкаются, они, видите ли, ему "грязными" кажутся, а ему, такому образованному и душевно тонкому, охота чистеньким остаться. При этом там упоминается, что белые творили ужасные вещи, зверски пытали и убивали не только своих прямых врагов, но даже и тех, кого лишь подозревали в сочувствии к инкам, и жён и детей пытали тоже.... Но виноваты в этом почему-то инки, мол, не сумели договориться как следует и избежать войны. Как будто с извергами договориться можно! Но вот когда там описан бой с врагами, по которым надо стрелять издали... то лекарь почему-то предпочитает стрелять так, чтобы не попадать, врагов ему почему-то жалко. Они ему кажутся образованнее и культурнее простых крестьян в отряде, которые все как на подбор грубы...

-- То есть, этот негодяй в партизанском отряде зазря тратил порох! Который для партизан во много раз дороже золота! -- вскричал Асеро. -- И такого человека ставят в пример?!

Если бы Шпинат каким-то чудом оказался бы рядом, то скорее всего схлопотал бы от Самого Первого Инки каким-нибудь из находящихся на столе предметов.

-- Я помню, как в Амазонии иные люди