Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

Он уже был застёгнут на все пуговицы и одел меня в комбез. Сколько времени прошло? Я сидела в кресле. Не связанная, без ошейника. Книги стояли на своих местах. Мой рюкзак лежал на заправленной софе, вещи из рюкзака были уложены аккуратными стопочками. Он обыскал всё.

— Как ты узнал меня?

— В купели на термальных водах ты назвала имя брата.

Значит, он всё-таки услышал. Это сколько же сил потребовалось, чтобы не подать виду! Я вспомнила, что показалось странным в его облике тогда: мурашки на руках. Из-за имени Чиджи.

— Зачем ты меня отпустил в горах?

— Уже видеть тебя не мог. Но знал наверняка: если вдруг пойдёшь к отцу, то ступишь в эквилибринт моим союзником. Я давно понял, что если кто-то и переубедит его, то только ты. Одна, живая и здоровая.

— Папа ничего не сказал. Он и через тысячу лет не отдал бы тебе прибор.

— Жаль. Значит, я ошибся.

Кайнорт сел на софу напротив. Я гадала, откуда он теперь достанет пыточные принадлежности и какие именно. Снотворное, или что это было, ещё действовало, не давая пошевелиться или превратиться. Значит, буду всё чувствовать, но не сопротивляться.

— Теперь насчёт пыток, — угадал Бритц. — Я просто собирался прослушать записи из камеры и проследить за вами, если понадобится. Не успел. Но о том, что ты ничего не знаешь, говорят две вещи: во-первых — эта попытка меня убить. Взвесив всё под конец, ты захотела отдать эзерам Тритеофрен, правда захотела, но после встречи с отцом поняла, что этому не бывать. И что я больше тебе не нужен.

— А во-вторых?

— А во-вторых, если бы Уитмас выдал тебе, где диалифрен, то уже не боялся бы, что я начну пытать вас на глазах друг у друга, если поймаю. И не совершил бы этого.

Кайнорт отступил, и я оказалась один на один с панорамой за стеклом. Там чего-то не хвата…

Эквилибринта.

— Нет!

Я вскочила, прижалась к стеклу, била и царапала его, но было поздно. По краям кратера рассыпались осколки тюрьмы. Большие, маленькие и крохотные, они легли блистающей скатертью до самого звездолёта. Тот звук, когда мы… это было крушение эквилибринта.

— Папа! — я сползла в ноги эзеру и ткнулась в пол.

— Он позволил последнему пленнику выйти и только потом качнул здание. — Бритц поднял меня и вернул в кресло. — Мне жаль, Эмбер… ты не веришь, но мне действительно жаль.

Пока я беззвучно рыдала лицом в коленях, Кайнорт впустил кого-то в каюту.

— Осталось четыре дня, их нужно потратить с толком, — сказал он. — Я обыщу четыре самых вероятных места из тех, что не успел. А ты бери гломериду Маррады и лети к Альде вот с этим.

— Есть, — я узнала голос Берграя. — Почему она здесь?

— Пришла попрощаться. Не теряй времени, отвези ть-маршалу синтофрен.

Он отдал Инферу треть прибора, которую добыл в горах. Капитан тяжело посмотрел на меня и вышел. Почему я умолчала о своей трети? Клятва осталась не исполнена. А раз так, пусть Бритц ищет дальше. Пусть помучается. Авось за четыре дня ему встретится ещё одна аракибба…

— Сержант Нахель, минори, вызывали? — оттарабанили в дверях.

— Отведи Улу к шоссе на Гранай, выдай суточный паёк и проследи, чтобы она шла и не оборачивалась, пока не исчезнет из виду. Только поторопись, нейролептик ограничит её превращения ещё на час.

— Понял.

Нахель тронул меня за плечо и вывел в коридор. Не помню, говорил ли он чего-нибудь по дороге, а может, спрашивал. Моего сознания хватало, чтобы только ноги передвигать. Мы огибали кратер, и я сосредоточилась на осколках, чтобы не заглядывать вниз. Как вдруг перед нами вырос Инфер.

— Пошёл отсюда, Нахель.

— Но у меня приказ рой-маршала. Он отпустил Улу в Гранай.

— Прекрасно. Я сам её провожу. Свободен.

Сержант помялся в нерешительности. Он что-то предчувствовал, ведь я сжала ему куртку сзади, но возражать капитану, конечно, не стал. Что мог предпринять жук-плавунец против осы? Нахель отдал честь, расправил тёмные крылья и улетел. Господи, пусть бы он улетел докладывать! Берграй стоял рядом и смотрел, пока я не решила, что, может быть, он меня и правда отпустит.

— Сперва я даже хотел извиниться, — сказал он. — Эмбер Лау собственной персоной, столько дней терпела рядом с собой такое чудовище. Записи из камеры Уитмаса сохранились частично. Да, признаю: после всего ты — именно ты — имела полное право убить Бритца без пиетета: хоть спящим, хоть в уборной… толкнуть в спину, сжечь при смерти. Но! От тебя пахнет сексом. Вся каюта им пропахла. Раздевайся, покажи, как ты сопротивлялась! Как давала отпор насильнику, который зарезал твою мать!

— Дай мне уйти, Берг. Пожалуйста!

Он рванул мой воротник и сдёрнул рукав, спуская комбез с плеча до пояса.

— Ни следа. Как же так, Эмбер? — шипел он, водя носом у моего лица. — Вся пропахла им — но нет и запаха насилия.

— Я пришла его убить!

Он потащил меня прочь от шоссе. К самому краю кратера. Наши ботинки давили стёкла.

— Пусти! Клянусь, я хотела убить Бритца!

— И отдалась так нежно, что он растаял. Ты лживая шлюха без принципов, Эмбер.

Охранники разбирали осколки эквилибринта. Берграй толкнул меня к ним в руки:

— Забирайте, рой-маршал передал вам подарок. До смерти любит эзеров.

Берграй обернулся осой и метнулся прочь. Четыре пары глаз обшарили меня с макушки до пяток.

— Значит, насекомых любишь.

— Нет. Нет…

Я не могла превратиться, не могла убежать. Понимала, что в моём положении лучше их не бесить, иначе бросят в кратер со множественными переломами. Вряд ли Нахель догадался предупредить… кого? Кайнорта? Ему уже не было дела до Эмбер Лау. Охранник с масленым взглядом рванул меня к себе. Вскрикнув, я ударила его в пах и бросилась бежать. Толчок — и растянулась на осколках. Руки, лицо, голое плечо исцарапали стёкла. Я ползла, и прозрачные занозы кололи сквозь ткань. Эзеры превратились. Зажужжали, и чьи-то лапы, сцапав меня за лодыжки, потащили по осколкам. Ударили. И опять ударили. В глазах потемнело от боли, вата снова заполнила голову.

В этом аду, пока четыре чудовища терзали на мне комбез, а спину резали стёкла, гломерида Берграя Инфера взлетела над кратером, чтобы