Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

В гуще толпы старик в легионерских доспехах старого образца держал короткий топор и щит. Он дрался, как демон: отбил удар меча, шагнул вбок, перерубил бедро, повернулся, нанес два коротких удара по животу следующего. Упал, когда сзади его пронзила пика. Пронзивший закричал от восторга, но тут же получил стрелу в глаз от неизвестного лучника с холма.

В тумане мелькнула вспышка — в дело пошли шугендзя, не щадящие ни своих, ни чужих. Огненный выброс снес троих, четвертого опалил — тот заверещал и бросился в реку, которая мгновенно закипела от его жара. Кожа с него слезала лоскутами. Из воды его никто так и не вытащил. Но откуда тут появилась река?

Я словно видел картины боев из разных миров и эпох. Безжалостная злоба, кровавая ярость вела всех этих людей. Они хотели не победы — они хотели лишь одного: чтобы их враг сдох.

Что-то внутри меня шептало, что мне надо туда. И мне ничего не оставалось, как последовать за этим ощущением.

Шаг за шагом, медленно, через бойню я шел вперед. Туда, куда меня звало мое чутье. Никто не замечал меня. Никто не останавливался. Копья пролетали, задевая мои волосы, мечи мелькали в паре сантиметров. Но ни один удар не предназначался для меня. Они дрались между собой. Их мир сузился до кровавой бойни, которой мог бы позавидовать любой демон резни.

Слева сцепились трое. Один из них был безоружен, его меч валялся рядом. Но он умело финтил, используя остатки своих доспехов, подставляя их под атаки врагов. Он был похож на загнанного в угол зверя, который решил продать свою жизнь подороже. Один из нападавших сломал ему колено своей булавой, второй пробил челюсть мечом. Зубы вылетели, и изо рта полилась кровь. Воя от боли, он упал, но прежде чем умереть от удара клинка, успел достать нож, чтобы всадить его в пах своему убийце. Тот завыл как дикое животное и начал хаотично втыкать меч в тело мертвеца, на изуродованном лице которого сияла улыбка.

Кто-то поджег плащ соседа, и тот, охваченный пламенем, бросился на своих же. Один за другим падали под его горящей тушей. Они орали, пытались сбить пламя, но только разжигали его сильнее. Один рухнул в огонь и пытался выползти, волоча обугленные руки. Я смотрел на него. Он полз ко мне, пока кто-то не наступил на его голову сапогом и не раздавил череп. Он раскололся, как спелый плод, и мысли, которые он так берег, вытекли в грязь.

Один прыгнул на спину другому, вгрызаясь в ухо, как дикий зверь. Второй швырнул его через плечо — и тут же вогнал нож ему в горло. Выпрямившись, он услышал тонкий свист. Чья-то стрела вошла ему между ребер. Он схватился за грудь, попытался выдернуть древко, но пошатнулся и рухнул в грязь.

С юга ворвался боец, больше похожий на огненного плясуна храма Огня. Пара клинков в его руках пела молитву владыке Чонли, а его последователь не бился — он танцевал. Поворот, шаг — и первый клинок прорубает пах первому врагу. Сместиться — и второй враг лишился руки, еще сжимающей оружие. Третьего он располосовал от горла до живота. Он все еще двигался, неся смерть, пока его танец смерти не прервал какой-то копейщик. Монах сплюнул кровь под ноги и, смеясь, двинулся вперед, насаживаясь на копье, пока какой-то грязный бородач не поставил точку, разрубив его голову топором.

Один пехотинец ползал на перебитых ногах. Когда к нему подошли, он зарычал, будто дикий пес, и бросился вперед, наплевав на боль. Его пронзили насквозь, но даже тогда он пытался вцепиться зубами в горло убившего его.

Мальчишка — не старше пятнадцати — упал с разрубленным животом. Он плакал и звал мать, пытаясь запихать вывалившиеся кишки обратно. Его никто не добил, и мальчик медленно умирал.

Я стоял посреди поля, усеянного телами, когда звук скрещивающейся стали, ломающихся костей и диких воплей начал стихать. Рев, что сотрясал небо и сердце, ослабел. Вопли боли и крики ярости уходили вглубь земли, как будто, насытившись ею сполна, она требовала тишины.

Ко мне пришло ощущение: будто ткань самого мира натянулась до предела и готова была лопнуть от напряжения. Пламя боя еще дышало в редких схватках, но их становилось все меньше. Звук шагов, ударов, визга и стонов гас, словно огонь, которого лишили воздуха.

Я огляделся. Грязь под ногами потемнела от крови, в ней тонули оружие и обломки. На лезвиях мечей отражался багровый свет, но небо будто гасло, точно насытившись пиршеством. Последние бойцы добивали друг друга с тупой решимостью палачей. Не было ни крика триумфа, ни мольбы о пощаде. Только звуки смерти — такие же будничные, как шорох песка.

Вот двое сцепились, падая в грязь, и один с трудом воткнул обломок меча в глаз другого, прежде чем упасть мертвым рядом. Трое последних замерли в треугольнике, смотрели друг на друга из-под пробитых шлемов — и бросились, как хищники, потерявшие разум. Один пал первым, но успел ударить. Второй разрубил третьего, но в этот же миг упал на колени, держась за грудь, в которую воткнулся клинок. Он не умер сразу. Пытался встать. Но небо уже отвернулось от него. Он рухнул лицом вниз, как и сотни других до него.

Я остался один среди целого поля мертвецов. Все поле умолкло. Тишина была абсолютной, неестественной. Даже ветер остановился.

Сначала пришла тень.

Не тень облака — небо по-прежнему полыхало багровым огнем. Это была иная тень, тяжелая, как груз веков. Она тянулась от трех сторон поля — с востока, запада и юга. И вместе с нею — шаги.

Я повернулся к востоку. Первый из них был как ожившая скала. Высокий, с телом, покрытым следами ожогов, он был облачен в доспех из сгоревших черепов, скрепленных черным золотом. В его глазах не было белков — лишь два пятна багрового пламени. Он нес огромный двуручный клинок, окованный по лезвию железными письменами, что шептали что-то на древнем наречии, от которого пульс в моих висках участился. Это был Первый Страж — гнев, питаемый разрушением.

С запада пришел второй. Он был меньше ростом, но куда страшнее. Его доспехи были как броня зверя — вырезанные из костей, покрытые знаками многочисленных жертвоприношений. Его движения были точны, отточены, как удары палача. В руках — два тяжелых солдатских дао. Он не смотрел по сторонам — он видел только меня. Его шаг был ритмичен, как движения убийцы. Это