Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

Не крики командиров, ведущих в бой своих бойцов, не боевые кличи кланов. Это был сплошной, бесформенный вой. Хриплый рев ярости, сливающийся с визгом боли, лязгом железа о железо, тупым глухим стуком кулака по плоти, влажным хрустом ломаемых костей. Какофония ада, не имеющая мелодии, только один бесконечный, раздирающий душу диссонанс.

Никакой тактики, никакой защиты, только первобытная ярость. Мародер с окровавленным топором бросался на копья, лишь бы дотянуться и всадить свое оружие в лицо противнику. Его протыкали насквозь, он падал, но его последним движением был удар топором в пах того, кто его убил.

Добить противника, чтобы он не встал и не нанес удар в спину, — этому учил меня Тинджол. Сражайся безжалостно и точно. Но здесь они не добивали. Они истязали. Ломали конечности упавшим, выбивали зубы тупыми рукоятками, рвали клочьями одежду и кожу. Видел, как здоровяк с лицом, искаженным не то экстазом, не то судорогой, методично долбил обезглавленный труп своего врага тяжелым камнем, пока от груди не осталось кровавое месиво. Это было отвратительно в своем безумии.

Эти идиоты гибли без цели. Не чтобы удержать фланг, пока их собратья ломают фронт. Нет, они просто дохли без цели. Под ногами своей же бегущей толпы. От ударов своих же соратников, ослепленных безумием ярости. Один, с горящими глазами, бросился на группу противников с факелом, поджег их и себя, слившись в один горящий комок воплей и трескающегося жира.

Я видел их лица. Великое Небо, да даже гоблины выглядели более адекватно. На этих нечеловеческих мордах не было никаких эмоций, кроме безжалостного огня ярости. Их гримасы напоминали судорожные сокращения покойников, которые еще не понимают, что они трупы. С выпученными глазами они не видели ничего, кроме того, кого они хотели убить.

Волна этой энергии ударила в меня. Я почувствовал это внутри: какая-то часть меня откликалась этому безумию, мне хотелось рвануть туда и уничтожать их. Подкатывающий ком тошноты боролся с чем-то иным. С волной адреналина, горячей и сладкой. Мои кулаки сжимались сами собой. Мускулы на руках напряглись, будто готовясь к удару. В висках застучал знакомый ритм — ритм моей собственной, сдерживаемой ярости. Она откликалась на этот хаос. Шептала: «Отдайся… Разбей… Уничтожь…» Мне пришлось с силой вдавить спину в камень, чтобы не сорваться с места, не влиться в эту кровавую реку. Но стоило мне на пару мгновений удержаться, как эта волна словно отхлынула. Ворон — это контроль, а я истинный Ворон.

Путь этих бесславных ублюдков не для меня. «Сражающийся ради сражения не знает греха», — так говорилось в древней литании Справедливого Судьи, но здесь я ощущал греховность этого пути. Здесь нет пути воина, и тем более это не путь к Небу, которым я иду.

Глядя на это отвратительное зрелище, я осознал, что должен принести всему этому покой. Не ради себя, ради них. Очистить их разум, освободить их души и дать шанс на новое перерождение. И тогда я шагнул вперед. Потому что я не могу по-другому, потому что я — это я.

Волны их гнева били в мою душу, но мне уже было плевать. Их путь — ошибка, и мне придется им это объяснить. Когда-то я считал, что боль достаточная плата за уроки, которые я преподаю, но здесь ее будет слишком мало. Им придется отдать свои жизни, чтобы осознать собственную глупость.

Красный песок, больше похожий на пепел, поднятый этими безумцами, хрустел на зубах. С каждым шагом я все сильнее слышал их дикую какофонию из воплей, лязга железа и предсмертных хрипов. Армия мародеров, буйная, грязная, пахнущая потом и кровью, клокотала передо мной, как раскаленный котел. Они рвали друг друга и все вокруг в слепой ярости, даже не заметив, как я вошел в их адский круг. Пока я не шагнул внутрь.

Первый, косматый, с окровавленным топором, рванулся ко мне с животным ревом. Его глаза были мутными, лишенными разума, только безумие голода и разрушения. Я не сдвинулся с места; сегодня мне предстоит создать в этом хаосе островок порядка.

Внутри меня звучала древняя песнь, и улыбнувшись, я ей ответил. Ладони сжались на моих верных братьях. Тяжелые шуаньгоу дрожали от нетерпения; они хотели сражения, а мне нужен был лишь покой. И я его принесу.

Косматый занес топор. Время сжалось в точку. Мой левый меч-крюк скользнул вверх, легким движением запястья отведя тяжелый удар в сторону. Правое лезвие, описав короткую, смертоносную дугу, вонзилось ему в горло чуть ниже кадыка. Клинок, выглядевший словно сделанный из цельного куска нефрита с обсидианово-черной заточкой, пробил кости и плоть, будто бы их и не было. Горячая струя хлынула мне на руку, липкая и соленая.

И тут же по спине пробежала такая привычная холодная исцеляющая волна. Она пробежала от кончиков пальцев, сжимающих рукояти клинков, вверх по рукам, вдоль позвоночника — жгучий холод, выжигающий усталость, стягивающий края мелких царапин, наливая свежей силой мышцы. Эхо смерти — мое исцеление. На краю сознания я услышал нечестивую литанию моих вечных спутников — голодных духов.

Косматый рухнул, захлебываясь. Его падение стало сигналом. Еще двое, почуяв кровь, но не видя угрозы, ринулись ко мне. Один с кривой саблей, другой с дубиной, утыканной гвоздями.

Танец смерти начался.

Я не бежал, не метался, пытаясь спастись от множества атак со всех сторон. Я просто шел. В самую середину этого безумия. Сегодня я воплощал истину великого Отца Штормов: в любом урагане всегда есть око, где царит покой. И этот покой зовется Ву Ян, чемпион великого клана Воронов.

Литании стали все громче, они звали меня, они призывали убить их всех, и я призвал моих верных братьев. Чужая сабля просвистела мимо — я скользнул под удар, корпус развернулся, и правый крюк, используя инерцию, прочертил молнию по внутренней стороне руки нападавшего. Сухожилия, артерия, а следом и кость. Поворот: шип на рукояти второго клинка пробил висок глупцу, заставляя утихнуть его крик отчаяния.

Голодные духи вопили от счастья; закончились игры с сознанием. Здесь и сейчас наступило наше время. Время крови и смерти.

Дубина с гвоздями опустилась сверху. Левый крюк взметнулся, словно прыгающая змея, вверх. Шаг на сближение, и полумесяц рукояти захватил древко. Рывок вниз и на себя. Мародер потерял равновесие. Шаг вперед и чуть в сторону, развернуть корпус. Второй крюк со свистом прочертил короткий полукруг. Лезвие вошло в бок, под ребра, с хрустом рассекая хрящи и перерубая позвоночник.

Рывок —